Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

Мартин Бек три раза чихнул, и Кольберг каждый раз говорил ему: «Будь здоров». Мартин Бек вежливо поблагодарил его.

– Что касается меня, то я собираюсь побеседовать с патологоанатомом, – сказал он.

Раздался стук в дверь. Вошел Скакке и остановился посреди кабинета.

– Ну, чего надо? – буркнул Кольберг.

– Ничего, – ответил Скакке. – Просто я хотел узнать, может быть, что-то прояснилось в деле с пожаром. – Поскольку ни Мартин Бек, ни Кольберг ему не ответили, он нерешительно продолжил: – Я имею в виду, что мог бы что-нибудь сделать…

– Ты уже поел? – спросил Кольберг.

– Нет, – ответил Скакке.

– В таком случае для начала ты можешь принести нам кофе, – предложил Кольберг. – И мне еще три марципановых кексика. Ты чего-нибудь хочешь, Мартин?

Мартин Бек встал и застегнул пиджак.

– Нет, – сказал он. – Я сейчас поеду в Институт судебной экспертизы.

Он положил в карман пачку «Флориды», спички и вызвал по телефону такси.

Патологоанатом, который проводил вскрытие, был седым профессором лет семидесяти. Он работал полицейским врачом в те далекие годы, когда Мартин Бек служил простым патрульным, и, кроме того, Мартин Бек слушал его лекции в полицейской школе. С тех пор им часто приходилось работать вместе, и Мартин Бек высоко ценил опыт и знания профессора.

Комиссар постучал в дверь кабинета врача в Институте судебной экспертизы в Сольне, услышал стрекот пишущей машинки и открыл дверь, не ожидая ответа. Патологоанатом печатал на машинке, сидя у окна, спиной к двери. Он закончил печатать, вытащил из машинки лист бумаги и повернулся к Мартину Беку.

– Привет, – поздоровался он. – А я как раз готовлю предварительный отчет для тебя. Как дела?

Мартин Бек расстегнул пальто и сел.

– Так себе, – сказал он. – Этот пожар совершенно загадочный. Кроме того, у меня простуда. Однако для вскрытия я еще не совсем готов.

Профессор внимательно посмотрел на него.

– Тебе нужно обратиться к врачу. Это ненормально – все время ходить простуженным.

– Да ну их, этих врачей, – отмахнулся Мартин Бек. – Я, конечно, уважаю твоих высокомудрых коллег, но они так и не научились лечить обычную простуду. – Он вытащил платок и с трубным звуком высморкался. – Ну ладно, давай займемся делом. В первую очередь меня интересует Мальм.

Профессор снял очки и положил их перед собой на письменный стол.

– Хочешь на него взглянуть? – спросил он.

– Нет, – ответил Мартин Бек. – С меня вполне достаточно твоего рассказа.

– Должен признать, выглядит труп не лучшим образом, – сказал эксперт. – Как и два других. Что ты хочешь узнать?

– Как он умер?

Профессор вынул носовой платок и начал протирать очки.

– Боюсь, я не смогу тебе этого сказать, – ответил он. – Главное я ведь уже вам сообщил. Мне удалось установить, что он был мертв, когда начался пожар. Когда все вокруг загорелось, он лежал в своей постели, очевидно, полностью одетый.

– Могла ли смерть быть насильственной? – спросил Мартин Бек.

– Маловероятно, – покачал головой патологоанатом.

– У него есть какие-нибудь раны или повреждения на теле?

– Да, естественно. Масса. Жар был очень сильный, и Мальм лежал в характерной позе фехтовальщика. На голове у него было множество трещин, но образовались они после смерти. Кроме того, на теле имеются ссадины и сдавленности, вероятнее всего, от падающих балок и других предметов, а череп раскололся от жары.

Мартин Бек кивнул. Он уже достаточно насмотрелся на обгоревшие трупы и знал, как легко дилетанту предположить, что повреждения образовались перед смертью.

– А как ты пришел к заключению, что он умер до того, как начался пожар?

– Во-первых, когда тело соприкоснулось с огнем, система кровообращения у него уже не работала. Во-вторых, в его легких и бронхах отсутствовали следы сажи или дыма. У двух других погибших обнаружены хлопья сажи в дыхательных органах и четкие сгустки крови в сосудах. Смерть во время пожара сомнений не вызывает.

Мартин Бек встал и подошел к окну. Он посмотрел вниз на шоссе, где желтые машины дорожной службы разбрасывали соль по почти полностью растаявшему серому снегу. Он вздохнул, закурил сигарету и повернулся спиной к окну.

– У тебя есть достаточные основания полагать, что его убили? – спросил профессор.

– Трудно поверить, что он умер естественной смертью как раз перед тем, как загорелся дом, – пожал плечами Мартин Бек.

– Его внутренние органы были вполне здоровыми, – сказал профессор. – Правда, есть один не совсем обычный факт: содержание окиси углерода в крови Мальма слишком велико, если учесть, что дым он не вдыхал.

Мартин Бек просидел еще полчаса у эксперта, затем вернулся в центр города. Выйдя из автобуса на Норра Банторьет и вдохнув грязный воздух на автовокзале, он подумал, что в городе наверняка нет ни одного жителя, который не страдал бы от хронического отравления окисью углерода.

Он немного поразмышлял над важностью сообщения эксперта о повышенном содержании окиси углерода в крови покойного, но вскоре переключился на другое. Спускаясь в метро, он думал о том, что здесь воздух еще более ядовит, чем наверху.

9