Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

Она покачала головой и сказала с наивной торжественностью:

– Нет, я в них не нуждаюсь. С ними одна морока. Им нужны только деньги; кроме своей доли, их больше ничего не интересует.

– Ты знала Йёрана Мальма?

– Это тот парень, который покончил с собой и устроил пожар? Тот, что жил внизу?

– Совершенно верно.

– Никогда о нем не слыхала. Но то, что он сделал, – просто ужасно.

– А остальные знали его?

– По-моему, нет. Во всяком случае, Макс и Мадлен его не знали. Возможно, с ним был знаком Кент, то есть Кеннет, ведь он там жил, так ведь?

– Ну ладно, что вы там делали?

– Трахались.

Гунвальд Ларссон пристально посмотрел на нее и медленно сказал:

– Нам придется поговорить об этой вечеринке более подробно. В котором часу ты туда пришла? И как вообще получилось, что ты туда попала?

– Меня пригласил Макс. Сказал, что мы неплохо развлечемся. По пути мы захватили с собой Мадлен.

– Вы добирались туда пешком?

– Пешком! В такую погоду! Мы взяли такси.

– Когда вы туда приехали?

– По-моему, около девяти.

– Что вы там делали?

– У хозяина квартиры оказались две бутылки вина, и мы их выпили. Потом слушали музыку.

– Ты не заметила ничего необычного?

Она снова покачала головой.

– Что ты имеешь в виду?

– Продолжай, – сказал Гунвальд Ларссон.

– Ну, потом Мадлен разделась, хотя показать-то ей особо нечего. Я сделала то же самое. Ребята тоже. А потом… потом мы танцевали.

– Голые?

– Да. Это классно.

– Понятно, продолжай.

– Мы какое-то время танцевали. Потом сели и покурили.

– Покурили?

– Да. Гашиш. Чтобы получить кайф. Это классно.

– Кто давал тебе гашиш?

– Макс. Он… – Девушка запнулась.

– Да? Кто он такой? – подстегнул ее Ларссон.

– Ну ладно! Ты ведь спас мне жизнь, и, кроме того, я пообещала тебе говорить правду. Но я ничего не сделала.

– Так чем же занимался Макс?

– Он торговал гашишем. В основном продавал его подросткам.

Гунвальд Ларссон сделал пометку.

– Что было потом?

– Ну, ребята бросили жребий, кому с кем оставаться. Это было очень забавно. Ты, наверное, сам участвовал в таких делах.

– Они подбросили монетку?

– Точно. Максу досталась Мадлен, и они ушли в другую комнату. А я и этот парень, Кеннет, остались в кухне. Мы собирались…

– Продолжай, я слушаю.

– Ой, ты наверняка сам участвовал в таких вечеринках. Мы собирались сначала заняться этим делом попарно, а потом сойтись всей компанией, если, конечно, ребята еще будут на что-то способны. Это круче всего, я тебе точно говорю.

– Свет вы выключили?

– Да. Тот парень и я легли на пол в кухне. Впрочем…

– Что «впрочем»?

– Ну, произошла странная вещь – я вырубилась. Проснулась я, когда Мадлен меня растолкала и сказала, что Макс сердится, велит мне быстрее идти к нему. В тот момент я лежала на Кеннете сверху, раскинув ноги.

– Дверь между кухней и комнатой была закрыта?

– Да, и тот парень, Кеннет, тоже уснул. Мадлен принялась его тормошить. Я щелкнула зажигалкой, посмотрела, сколько времени, и увидела, что была с ним в кухне больше часа.

Гунвальд Ларссон кивнул.

– Я ужасно себя чувствовала, но все же встала и пошла в комнату. Макс схватил меня, повалил на пол и сказал…

– Ну, так что же он сказал?

– Сейчас мы с тобой займемся делом, сказал он. Эта рыжая сучка ни на что не способна. А потом…

– Да, я слушаю.

– А потом я больше ничего не помню, кроме того, что раздался хлопок, похожий на выстрел, в комнате сразу стало полно дыма и огня. А потом появился ты… О боже, это было ужасно.

– И тебе ничто не показалось странным?

– Только то, что я уснула. Обычно со мной такого не бывает. Я имела дело со многими настоящими ценителями, и они говорят, я отлично знаю свое ремесло. И к тому же очень привлекательна.

Гунвальд Ларссон кивнул и спрятал листочки бумаги. Он долго разглядывал девушку и наконец сказал:

– По-моему, ты довольно уродлива. У тебя обвисшие груди и мешки под глазами, ты выглядишь больной и жалкой. Через несколько лет ты опустишься, превратишься в дряхлую развалину и станешь выглядеть так ужасно, что к тебе будет даже страшно прикоснуться. До свидания.

На лестнице он остановился и вернулся в квартиру. Девушка сняла халат и щупала у себя под мышками.

– В больнице у меня отросла щетина. Ты передумал? – хихикнула она.

– Я считаю, тебе стоит купить билет в Смоланд, поехать домой и найти себе нормальную работу, – сказал он.

– Там вообще нет никакой работы, – ответила она.

Он захлопнул дверь за собой с такой силой, что она едва не соскочила с петель.

Гунвальд Ларссон постоял несколько минут на Гётгатан. Что же он выяснил? Он выяснил следующее: газ из квартиры Мальма просачивался в кухню верхней квартиры, вероятнее всего, вдоль водопроводных и канализационных труб. Концентрации газа хватило, чтобы люди наверху уснули, однако она оказалась недостаточной, чтобы газ взорвался, когда Карин София Петтерссон щелкнула своей зажигалкой.

Что это означало? В общем-то, ничего; во всяком случае, настроение у него не улучшилось.

Он чувствовал себя уставшим и нездоровым. Ему казалось, что после допроса девушки в ее мрачной комнате у него полный упадок сил. Он прямиком направился в турецкие бани на Стуреплан[11] и провел там три безмятежных часа.