Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

– Ну, лет двадцать назад я несколько месяцев работал в Сконе[22]. В Лунде. Я уже забыл, почему там оказался. – Он сделал паузу и потом прочувствованно сказал: – Это было ужасно.

– Что?

– Сконе.

– Ага. И о чем же ты думал?

– Там были только свиньи и коровы, поля и студенты. И жара. Я едва не расплавился. Так вот, тогда там произошел большой пожар. Ночью сгорел завод. Позже оказалось, что пожар случайно устроил какой-то сторож. Он сам поднял тревогу, но все перепутал и позвонил в пожарную охрану в Мальмё. Понимаешь, он был оттуда. Поэтому, пока огонь вовсю полыхал в Лунде, пожарные мотались по Мальмё в поисках пожара, с раздвижными лестницами, помпами, сетями, в которые собирались ловить прыгающих из окон людей, и так далее.

– Ты хочешь сказать, что Цакриссон был настолько глуп, что, стоя почти в самом центре Стокгольма, позвонил в пожарную охрану Накки?

– Да, я имею в виду что-то в этом роде.

– Он этого не сделал, – сказал Гунвальд Ларссон. – Я обзвонил все полицейские участки города и пригородов. Ни в одном из них пожар в тот вечер не зарегистрирован.

– На твоем месте я позвонил бы и в пожарную охрану.

– Если бы ты был на моем месте, тебе бы уже осточертели все эти пожары. Кроме того, больше шансов получить разумный ответ от полиции. Относительно больше, естественно.

Рённ направился к двери.

– Эйнар?

– Да.

– А зачем им понадобились сети? На заводе, ночью?

Рённ задумался.

– Не знаю, – наконец ответил он. – Возможно, у меня чересчур разыгралось воображение.

– Ты так полагаешь?

Гунвальд Ларссон пожал плечами и продолжил ковыряться в зубах ножом для разрезания бумаги.

Однако на следующее утро он принялся обзванивать все пожарные части в пригородах Стокгольма. Загадка разрешилась удивительно быстро.

– Хорошо, – сказал доброжелательный голос в пожарной части Сольны-Сундбюберга. – Конечно, я могу проверить. – И спустя десять секунд: – Да, в тот вечер у нас был ложный вызов на Рингвеген, тридцать семь, в Сундбюберге. Мы приняли его в двадцать три часа десять минут. По телефону. Вас интересует еще что-нибудь?

– В полиции мне ничего не сказали об этом, – ответил Гунвальд Ларссон. – Но ведь полиция обязана была туда приехать, так?

– Патрульный автомобиль, конечно же, туда выехал.

– Этот вызов поступил к вам непосредственно или через центральную диспетчерскую Стокгольма?

– Думаю, непосредственно. Но точно я не могу вам этого сказать. Здесь только одна запись. Анонимный телефонный вызов. Ложный.

– И что же вы делаете, когда принимаете такого рода вызовы?

– Выезжаем, конечно.

– Да, это я понимаю, но вы сообщаете об этом куда-либо?

– Конечно, местным фараонам.

– Кому-кому?

– В полицию. Кроме того, мы информируем центральную диспетчерскую. Знаете, когда пожар очень сильный, то есть его далеко видно, у нас много звонков. Мы в состоянии принять только двадцать пять вызовов одновременно, а нам звонят сотни людей. Именно поэтому мы и сообщаем о своем выезде. Иначе начнется неразбериха.

– Понятно, – сухо ответил Гунвальд Ларссон. – Вам известно, кто принял вызов?

– Конечно. Девушка по фамилии Мортенссон. Дорис Мортенссон.

– Где я могу ее найти?

– Нигде, старина. Вчера она уехала в отпуск. В Грецию.

– В Грецию? – с явным неудовольствием произнес Гунвальд Ларссон.

– Да, а разве там плохо?

– Там случилось худшее из того, что только могло произойти[23].

– Вот как? Не ожидал, что наша полиция занимается коммунистической пропагандой. Я был в Акрополе, или как он там называется, прошлой осенью. Мне очень понравилось. По моему мнению, в Греции поддерживается идеальный порядок. А какая там полиция! Вам, парни, нужно у них многому учиться.

– Заткнись, идиот! – И Гунвальд Ларссон бросил трубку.

Он не выяснил еще одной важной вещи, однако не смог заставить себя продолжать разговор. Вместо этого он пошел в кабинет к Рённу и попросил его:

– Ты не сделал бы мне одолжения? Позвони в пожарную часть Сольны-Сундбюберга и спроси, когда возвратится из отпуска их сотрудница Дорис Мортенссон.

– Ну конечно. Послушай, что с тобой? Ты выглядишь так, словно тебя вот-вот хватит удар.

Гунвальд Ларссон не ответил. Он вернулся к своему письменному столу и тут же набрал номер полицейского участка на Росундавеген в Сольне.

– Вчера я звонил вам и задавал очень важный вопрос. О том, был ли у вас какой-нибудь вызов на пожар около одиннадцати часов вечера седьмого марта, – сказал он как бы для вступления.

– Да, это я отвечал на ваш звонок и сообщил, что рапорта о подобном происшествии у нас нет, – ответил сотрудник полиции из Сольны.

– Однако теперь я узнал, что в тот вечер был ложный вызов на Рингвеген, тридцать семь, в Сундбюберге, и что полицию проинформировали о нем в установленном порядке. Полицейский патрульный автомобиль должен был выехать по указанному адресу.

– Прекрасно. Однако рапорта об этом у нас нет.

– В таком случае потребуйте объяснений у тех двух парней, которые тогда дежурили. Кстати, кто они?

– Патрульные? Сейчас попытаюсь узнать. Подождите минутку.

Гунвальд Ларссон ждал, нетерпеливо барабаня пальцами по столу.