Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

Кольберг вынул из кармана календарь.

– Понедельник. А еще раньше Олафссона пытались найти?

– Вначале не особенно, – покачал головой Мартин Бек. – Они надеялись, что он сам появится рано или поздно. Когда задержали Мальма, тот сказал, что Олафссон уехал за границу, и его продолжали ждать, не снимая наблюдения за квартирой и летним домиком.

– Может быть, Олафссон узнал, что ребята из Густавсберга выяснили, чем он занимается, и он успел скрыться до прихода полиции? – спросил Рённ.

Кольберг зевнул.

– Ты имеешь в виду, что он намеренно скрывается? – поинтересовался Мартин Бек. – Я в этом сомневаюсь. Вблизи летнего домика не было ни души, и никто не мог предупредить хозяина, что туда наведывалась полиция.

– Известно, когда он в последний раз был в своей квартире? – спросил Меландер. – Соседей, например, опрашивали?

– Не думаю, – сказал Мартин Бек. – Поиски Олафссона проводились с применением обычных мер розыска.

– Другими словами, вяло, – подытожил Хаммар. Он хлопнул по столу ладонями и поднялся. – Принимайтесь за дело, ребята. Опросите соседей и всех, кого сможете. Всех, кто каким-либо образом связан с Олафссоном. Прочтите все судебные отчеты, досье и вообще все, что удастся найти и прочесть об этом субъекте. Но самое главное, разыщите его! Сейчас! Немедленно! Если именно он подложил ту штуковину в матрац Мальма, то теперь, естественно, будет скрываться, даже если раньше этого и не делал. Понадобятся вам еще люди – достаточно только сказать.

– Какие люди? – спросил Кольберг. – Откуда?

– Ну, – пожал плечами Хаммар, – у вас ведь есть этот парень, Скакке.

Кольберг уже направлялся к двери, но, услышав фамилию Скакке, остановился и открыл рот, намереваясь высказаться. Однако Мартин Бек вытолкал его в коридор и закрыл за ними дверь.

– Бесполезная болтовня, – сказал Кольберг. – Если проследить за карьерой Хаммара, то у Скакке, возможно, большие шансы стать начальником полиции. – Он покачал головой и добавил: – Слава богу, я достаточно стар, чтобы не дожить до этого.

Остаток дня они провели, собирая дополнительную информацию о Бертиле Олафссоне.

Мартин Бек, помимо прочего, побеседовал с коллегами из отдела краж, которым очень хотелось взять Олафссона, однако из-за нехватки людей им пришлось снять наблюдение с квартиры и летнего домика в Вермдё.

Из досье Олафссона следовало, что он родился тридцать шесть лет назад, шесть лет посещал школу и другого образования не имеет, сменил множество мест работы и профессий, однако в последнее время числился безработным. Его отец умер, когда Бертилю Олафссону было восемь лет, а мать повторно вышла замуж через два года и до сих пор живет с отчимом Бертиля. Единственный брат Олафссона – моложе его на десять лет – зубной врач в Гётеборге. Собственный брак Бертиля оказался несчастливым, детей супруги не завели и сейчас уже развелись. С тех пор как Олафссон отсидел в тюрьме, он время от времени встречался с женщиной старше его на пять лет.

Психологи характеризовали Бертиля как человека эмоционально неустойчивого и социально опасного, а кроме того, заторможенного. Полицейский, у которого он состоял на учете, сообщил, что не смог наладить хороший контакт с ним из-за его враждебности и нежелания сотрудничать.

Перед расставанием Мартин Бек дал коллегам наиболее важные задания. Эйнару Рённу поручалось поехать в Сегельторп и поговорить с матерью и отчимом Олафссона, а Меландеру, имевшему связи в преступном мире, – собрать надежную информацию о деятельности Бертиля. Сам Мартин Бек намеревался получить необходимое разрешение и вместе с Кольбергом обыскать квартиру и летний домик.

Бенни Скакке решили пока не привлекать к поискам Олафссона.

16

Еще не было восьми часов, когда в четверг утром Кольберг заехал за Мартином Беком. Последний еще не оделся, сидел на кухне в халате и разговаривал с дочерью Ингрид, свободной сегодняшним утром и располагавшей временем для нормального завтрака перед школой. Сам Мартин Бек выпил всего лишь одну чашку чая, а дочь энергично обмакивала в какао бутерброд с сыром и рассказывала о митинге протеста против войны во Вьетнаме, в котором принимала участие вчера вечером. Когда раздался дверной звонок, Мартин Бек затянул пояс на талии и положил на край пепельницы сигарету, хотя подозревал, что Ингрид схватит ее сразу же, как только он уйдет. Он вышел из кухни и открыл дверь.

– Ты что, еще не одет? – удивился Кольберг.

– Мы ведь договаривались на восемь часов, – сказал Мартин Бек.

Он провел Кольберга в кухню.

– До восьми всего лишь две минуты, – заметил Кольберг. – Привет, Ингрид.

– Доброе утро, – пробормотала Ингрид, с виноватым видом разгоняя облачко дыма у себя над головой.

Кольберг сел на место Мартина Бека и окинул взглядом стол. Сам он уже обильно позавтракал, но чувствовал, что вполне способен поесть еще разок. Мартин Бек достал третью чашку и налил чаю своему гостю, а Ингрид придвинула к нему масло, сыр и корзинку с хлебом.

– Я буду готов через минуту, – сказал Мартин Бек и ушел к себе в комнату.