Человек под лестницей

Положив руку на округлившийся живот — она была беременна вторым ребенком, — Паула прижалась к Фредрику. Он ощутил на подбородке ее горячее дыхание, когда она прошептала:

— Мы его покупаем. Сейчас же!

Родители Паулы помогли с деньгами, и в январе они въехали в дом.

И вот уже весна. У них родилась дочка. Паула обустроила мастерскую и увлеченно работала, когда малышка Оливия спала. Фабиан ходил в детский сад и, кажется, прекрасно там себя чувствовал.

Рассчитывая свои расходы, они планировали сделать ремонт — все же дом был старый, — но, как это ни удивительно, никакой ремонт ему не требовался. Дом находился в прекрасном состоянии. Прежний владелец не пожалел сил на его усовершенствование. Кухня была стилизована под старину, но за деревянными дверями, словно сошедшими с картин девятнадцатого века, скрывались последние достижения бытовой техники — холодильник, морозильная камера, посудомоечная машина. В ванной был подогреваемый пол, а кафельную печь взяли из какого-то снесенного дома в Гётеборге, и один местный умелец смонтировал ее на новом месте так, словно она была здесь всегда. Паула добавила ковры и мебель в стиле Карла Ларссона. Гостям, когда праздновали новоселье, очень понравилось.

Как у всех старых домов, у этого тоже были свои особенности. Двери, которые плохо закрывались, окна, рамы которых не хотели подниматься. Легкий сквознячок постоянно заставлял подрагивать стекла в окнах веранды.

Ну и, конечно, шумы и шорохи. Шелест розовых кустов, при сильном ветре переходивший в трескучий шорох трущихся о стены ветвей. Бульканье в сливной трубе раковины. Да, еще странные звуки под лестницей — словно кто-то перетаскивал с места на место подушки и матрацы. Иногда там же раздавалось царапанье и потрескивание. Крысы? Паула панически боялась всех тварей, которые называются крысами, змеями и насекомыми, и никогда не открывала дверь, ведущую в каморку под лестницей.

Фредрик не раз открывал эту дверь, вползал в крошечное помещение, чтобы узнать наконец, что это за звуки. У входа в помещение он еще мог стоять, пригнув голову, но потом скат лестницы делал каморку еще уже и ниже.

Было непонятно, зачем вообще нужна эта каморка. Пожалуй, через пару лет можно будет использовать ее как чулан, когда у них с Паулой начнут накапливаться вещи, с которыми не знаешь, что делать, но жалко выбрасывать. Правда, они — Паула и Фредрик — никогда не обзаводились ненужными вещами, и в объемистых встроенных шкафах было еще полно места. Мало того, в каморке не было освещения, и там стояла густая тьма, как в угольной яме. Да и пахло там неприятно. Сырость. Пыль. Грязь. Пахло и чем-то еще, но Фредрик никак не мог понять, чем же именно.

Не шевелясь, Фредрик внимательно прислушивался. Шумов не было. Он выходил из каморки и плотно прикрывал за собой дверь. В других местах следы грызунов обнаруживались, и приходилось вызывать морильщика, но здесь, под лестницей, он не видел никаких следов.

Вскоре они привыкли к шорохам под лестницей, так же как к журчанию воды в трубах, скрипу половиц и шелесту роз.

Вернисаж

Это было как на картине — красный элеватор, ярко-синее море, гладко вылизанные волнами камни, солнечные блики на воде и на оконных стеклах. Да, картина. Гармоничная, спокойная, классически красивая. Пожалуй, единственная классически красивая картина, какую сегодня доведется увидеть Фредрику.

Он припарковался у причала и помог Фабиану слезть с детского кресла. В лицо им дул соленый ветер.

На парковке, которая обычно в это время года бывает зияюще пуста, стояло уже довольно много автомобилей. Очевидно, выставка Паулы привлекла немало посетителей.

— Где мама? — спросил Фабиан, нервно озираясь.

— Там, наверху, в красном доме, вот где она, — ответил Фредрик и ткнул пальцем в сторону красного элеватора, к которому они с сыном и направились.

— Почему она взяла с собой Оливию, а меня нет? — с обидой в голосе спросил мальчик.

— Оливия еще совсем маленькая и должна всегда быть с мамой, а ты у нас уже большой. Ну ничего, сейчас мы к ним сами придем.

Когда Бодиль Молин два года назад собралась купить здание элеватора под картинную галерею, никто не верил в успех этой затеи. Бодиль была не первой, кто буквально влюбился в красоту этого места и в деревенский шарм постройки. По роду работы в муниципалитете Фредрику, как советнику по развитию экономики, пришлось иметь дело с самыми разными претендентами на покупку: в старом элеваторе хотели устроить подарочный бутик, кафе-мороженое, рыбную коптильню и даже магазин по продаже одежды для морского отдыха. Но Кунгсвик не был туристической Меккой, а залетных приезжих и любителей рыбной ловли было слишком мало, чтобы окупить такой магазин. Когда Бодиль Молин поделилась с Фредриком своими планами, он поначалу отнесся к ним весьма скептически.

Но, вопреки всем ожиданиям, галерея имела успех.