Человек-радар

Он не походил на типичного уличного художника. Не носил пестрых шарфов и велюровых беретов. Маляр предпочитал простые рубашки и пятнистую армейскую куртку. Он не размахивал изящно изогнутой курительной трубкой, а беспрестанно дымил сигаретами без фильтра. И наконец, Маляр не имел взъерошенной шевелюры. Его короткие седые волосы всегда были аккуратно зачесаны набок.

Когда-то в 90-х он зарабатывал на жизнь тем, что изготавливал фальшивую валюту. Подделки получались высочайшего качества – особенно баксы. А вот на нары он угодил из-за доноса одного из подельников.

Отмотав приличный срок, Маляр вышел на свободу в совершенно иную эпоху. Нашел себя в качестве портретиста. Как оказалось, изображать людей – единственное, что теперь Маляр мог делать без ущерба для своего психического здоровья. По его собственным словам, если он возьмется за какое-то другое направление живописи, может случиться нервный срыв. В такие моменты художник бросает все, становится агрессивным и уходит в запой. А вернуть «настройки по умолчанию» сможет только новый, качественно написанный портрет. Такая вот история…

Я не знал, как Маляра зовут на самом деле. Не имел понятия, где он живет и чем занимается, когда не рисует. Он либо здесь, в переулке между разгрузплощадкой и серой водонапорной башней, либо растворяется где-то в просторах Вселенной.

Мы познакомились полгода назад. Я тогда вел слежку и, дабы не вызывать подозрений, подсел к художнику и заказал простенький шаржик. Работу свою он закончил аккурат к тому моменту, когда объект двинулся дальше, и мне пора было отчаливать, но до того мы успели неплохо и весьма душевно пообщаться. В дальнейшем я стал регулярно наведываться к Маляру поболтать о том о сем и разделить с творческим человеком тяжесть душевных терзаний. Он стал для меня кем-то вроде понимающего бармена из американского кино.

– Я не спрашиваю, к чему тебе столько портретов, – говорил Маляр, делая наброски. – Но меня интересует, достойно ли ты их хранишь?

Я в очередной раз взглянул на него с уважением. У Маляра был очень ровный голос. Уверенный в себе человек. Крутой мужик.

– Помещаю в рамки. Целую пачку купил.

– Этот портрет у нас каким по счету будет?

– Восьмым вроде…

– А предыдущие семь сложил стопочкой в столе?

– Расставил вдоль стены в комнате для медитаций.

Седая бровь Маляра причудливо изогнулась.

– У тебя есть комната для медитаций?

– Да.

– И в ней ты расставил семь своих портретов?

– Ага.

– Странный ты парень.

– Чья бы корова мычала.

– Я – старик. Старикам положено быть странными.

Я, решив не развивать тему, посмотрел на часы.

– Что-то сегодня дольше обычного.

– Так и ты не такой, как обычно. Спешишь?

– Встреча через пять минут. Не хочу опаздывать.

– Опаздывать и не нужно.

Маляр отложил рабочий инструмент, поднял на меня живые, светло-голубые глаза.

– Позже закончу. Наброски готовы, так что можешь идти.

Я поднялся со стула, украдкой попытался рассмотреть эскиз. Но Маляр шустро прикрыл работу чистым листом. Я полез за деньгами.

– Оплата потом, – остановил меня художник, – по окончании.

– Когда приехать за картиной?

– Я позвоню.

– У тебя ж нет моего номера.

– Пока нет.

Маляр смотрел на меня с веселой полуулыбкой. Я хмыкнул, достал визитку, протянул художнику.

– Частный детектив… Интересная профессия?

– Захватывающая.

– Позвоню, когда ты будешь готов.

– Я?

– Ты. На холсте.

Вот в таком ключе и проходили беседы с Маляром. Зарядка для мозгов. Я похлопал художника по плечу и потопал к «Стекляшке». В заполненном зале нашел товарища в компании одноклассницы. Томясь в неловком молчании, они контрастировали с остальными посетителями, оживленно рассказывавшими друг другу, как прошел очередной рабочий день.

Настя оказалась миловидной темноволосой девушкой в узком свитере под горло. Уставившись в стакан с облепиховым чаем, она выглядела напряженной. Женя бросал на нее голодные взгляды и неуверенно елозил на стуле. Теребил изящный стакан с латте, мучительно перебирая в умной голове, о чем же поговорить с одноклассницей.

Нескладный, с модной бородкой и в черной водолазке, он всегда был мягок и обходителен с девушками. Постоянно говорил о равенстве полов и правах меньшинств. Продвигал либеральные идеи, критиковал всех, не был ни за кого. Жил с мамой.

При моем появлении Женёк засиял. С его хилых плеч только что свалились Гималаи. Воодушевленно представив нас друг другу, главный городской блогер подозвал официантку. Я не стал ее мучить и заказал стакан апельсинового сока.

– Женя сказал, вы частный детектив, – заговорила Настя. – Что это значит?

– Частные детективы имеют право на проведение независимых расследований, – пояснил я. – Полицейские по найму.

– И вы сможете решить мою проблему?

Я пожал плечами:

– Расскажите, что у вас приключилось, а там видно будет.

Настя вздохнула, собираясь с мыслями. Я заметил, как Женя косится на ее, обтянутую свитером, грудь.

– Даже не знаю, с чего начать…

– С чего угодно. Я буду задавать наводящие вопросы.

Девушка сцепила кисти в замок.

– Вы же слышали о «Синем ките»?

– Конечно.