Человек-радар

– Вот только не надо грязных намеков, – поморщился Женя. – Я в самом деле за нее тревожусь. А тебе разве не нужно задать еще вопросы?

– На сегодня вопросов хватит. Отвези меня к «Стекляшке». Надо забрать машину.

Когда десять минут спустя мы вернулись к кафе, дождь прекратился. Тучи набирались сил перед очередным ночным ливнем. Я вылез из бумера.

– На какое время назначить встречу с директором? – спросил напоследок Женя.

– Часов на одиннадцать. Ко мне приезжай к десяти. Попьем кофе – и в путь.

– Заметано! – живо подмигнул Женёк. – Чувствую, денек завтра будет интересный.

– К Насте поедешь?

– Да нет, наверное… Ты всю охоту отбил.

– Я отбил?

– Ну да. Начал нудеть, и я себя сразу каким-то прохвостом почувствовал…

Я усмехнулся, покачал головой:

– Жень, даже слепоглухонемой не станет воспринимать тебя как прохвоста!

– Попозже ей позвоню. Пожелаю спокойной ночи.

Мы распрощались, и он укатил. Я стоял в свете неоновой вывески, глядя на удаляющийся раритетный БМВ. Я не разделял энтузиазма товарища насчет завтрашнего дня. Гонорар с последнего дела мелкими монетами позвякивал в моих карманах, а работать за спасибо совсем не улыбалось. Но поскольку Пашутина была объектом воздыхания одного из немногих моих приятелей, то брать с нее плату у меня рука не поднимется.

Я чувствовал себя уставшим. Хотелось спать, а нужно еще заскочить в магазин и доползти до кровати.

Полчаса спустя на другом конце города, оставив машину на парковке, я пересекал свой двор с пакетом еды в руках. Пока не начался очередной шквал осадков, из прокуренных квартир выползли местные люмпены. Используя лавочку возле баскетбольной площадки в качестве барной стойки, они расставили пивные бутылки. Кое-кто не брезговал и усесться на влажном дереве.

Размахивая сигаретами, небольшая компашка алконавтов громко материлась. Насколько я понял из обрывков фраз, дискуссия велась на тему «Как государственный режим честной народ притесняет». Посасывая пивко, ребятки жаловались, что водка дорожает, гайки закручивают все сильнее, а жить становится страшнее.

Я почти поравнялся с шайкой хриплоголосых ораторов, как вдруг на них обрушился сноп света. Луч мощнейшего прожектора выщемил горемык из полумрака, на уровне психологии парализуя волю. Я и сам сперва замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, подспудно опасаясь совершить лишнее телодвижение.

Осторожно подняв голову, я всматривался в источник света.

Дирижабль правительства завис прямо над двором. С выключенной внешней иллюминацией он оказался абсолютно невидим на фоне ночного неба. Однако самому оку воздушного стража были заметны любые телодвижения обитателей, в принципе, благополучного района Серпейска.

Я не знал, какой еще техникой были оснащены дирижабли правительства. Никогда не видел, как выглядит форма экипажа. Да и с уверенностью сказать, что воздушное судно управляется людьми, тоже не мог. Оснащение и комплектация патрульных дирижаблей являлись секретной информацией. Посему, наблюдая за скрючившимися в круге света алкашами, я не знал, что случится дальше.

А случилось следующее.

Парни, не сговариваясь, побросали окурки в мокрую траву и подняли руки, демонстрируя пустые ладони.

– Командир, мы ничего не нарушаем! – хрипло прокричал самый говорливый из них. Он щурился, пряча глаза за рукавом куртки. – Курим возле урны, в отведенном месте!

Экипаж дирижабля, если он наличествовал, никак не отреагировал на уверения мужичка. Ни строгого голоса, искаженного динамиком громкоговорителя, ни разряда тока под лопатку. Ничего.

Никто вообще не знал, как действуют дирижабли правительства. По городским порталам бродили лишь непроверенные слухи о чрезмерной жестокости воздушного патруля по отношению к правонарушителям, и потому их образ пугал еще сильнее.

Один из дружков сиплого прошептал что-то ему на ухо. Словно вспомнив о важном, мужик схватил со скамейки бутылку пива.

– А алкоголь у нас в пакетах! Все как положено! Тебе оттуда видно, командир?! – Каждая бутылка была упакована в пакет из коричневой бумаги. – Мы ничего не нарушаем! Ведь так, командир?! Мы же не нарушаем ничего?!

Второй дружбан хриплого тем временем нашептал ему свои мысли на другое ухо.

– Так мы эт самое… Мы ж не шумели! Деткам спать не мешали! Да и расходимся уже!.. Мы расходимся, командир!

Хриплый живо похватал бутылки и выбросил их все в урну.

– Видишь? И после нас тоже порядок! Так мы пошли?!

Дежурный наряд хранил молчание. Я обратил внимание, что стараюсь дышать потише. Казалось, весь двор затаился, боясь попасть под луч прожектора правосудия.

– Мы можем идти, командир?!

Ответа все не было. Пауза затягивалась. Люмпены нервничали, вжимая голову в плечи. Я приготовился к худшему.

Яркий свет погас столь же внезапно, как и вспыхнул. Двор снова погрузился в благостный полумрак. На корпусе дирижабля загорелись редкие опознавательные огоньки, в абсолютной тишине зашуршали лопасти винта. Аппарат начал набирать высоту. Алконавты выдохнули. В молчании, понурив голову, они разошлись – каждый к своему подъезду.