Человек, ради которого нужно жить (СИ)

Тем не менее, без неё, Юэла спокойно победила Джордана. А тогда, когда она со всей силы вмазала ему по носу, он подумал что, возможно, не такая она уж и слабая.

Аккерман нанёс удар ногой и попал в солнечное сплетение. Сдавленный хрип. Юэла врезалась в канаты сзади неё. В её глазах читались сосредоточение, настороженность и сдерживаемая боль. Она не позволяла себе даже покривиться от боли. Она все это выдерживала внутри. Леви подошёл ближе. Он снова замахнулся, и девушка в последний момент успела блокировать удар и увернуться от следующего.

Её внимание было сосредоточено на его руках, но о ногах она забыла.

Аккерман перехватил её руки. Девушка почувствовала, как сильные, холодные пальцы сильнее сжимают её запястья. Останутся синяки…

Юэла подняла свой взгляд и смело посмотрела в его серые, стальные глаза. В них была ленивая усталость, и ничего больше. А она ждала ещё чего-то? Ни надменности, ни гордости, ни высокомерия. Юэле показалось, что таким взглядом он всегда смотрел только на неё. Эта дурацкая мысль испарилась, как только Юэла почувствовала, как что-то сбивает её с ног.

Одной ногой Аккерман умудрился лишить её равновесия.

Одной ногой, мать вашу…

Девушка упала на спину, не успев подстраховать себя руками, потому что Леви отпустил их только тогда, когда она падала. Ей явно нужно было набирать мышечную массу, раз её так легко сбить с ног, если знать, куда ударять…

За время отпуска она слишком похудела.

Картрайт посмотрела на главнокомандующего с прежним презрением в глазах.

Ну вот, снова…

Она начала вставать и замахнулась рукой, но Леви быстро ударил её по лицу и она снова свалилась. Теперь настала очередь её носу кровоточить. Юэла лишь отхаркнула кровь и снова быстро поднялась и приготовилась ударить, но Леви, схватив её за запястье, резко вывихнул ей левую руку. Она крикнула от боли. В её глазах появился блеск от неконтролируемых слёз.

Блеск и огонь.

Девушка неожиданно для всех вдруг встала на руки и обеими ногами сдвинула ноги Аккермана. От лишения равновесия Леви резко сел на колени со сдавленным рыком.

Картрайт постаралась подняться, но ноги не слушались. Аккерман же спокойно встал, уязвленный неожиданным поворотом.

Картрайт знала, что проигрывала, и все равно вставала и тут же терпела удары по лицу, животу, голове, ногам и снова падала. Еле сдерживая слёзы от боли, она упрямо поднималась и поднималась. Волосы липли к её мокрому лицу. Со злорадной ухмылкой она заметила, что лицо Аккермана не было на что процентов чистым и нетронутым. Она всё таки наградила его синяками.

«Я не желаю никому ничего доказать» всплывали в сознании Леви её слова.

«Серьезно, Картрайт? Сейчас ты тоже не хочешь ничего мне доказать?»

— Не надоело? — не выдержал Аккерман, насмешливо выгнув бровь.

Ненависть снова зародилась в её глазах. Он ощущал её, будто он была материальна. Чувствовал, словно её ненависть была его головной болью, сдавливающей виски. Юэла поднялась в последний раз, и Леви снова лишил её равновесия спокойным движением ноги.

Юэла схватилась за канат.

— Чем сильнее ты привыкла побеждать, тем тяжелее тебе покажется поражение, Картрайт. Тем сложнее его признать, — спокойно сказал Леви.

Юэла тяжело дышала. Потная, в крови. Аккерман смотрел на неё, и жалость стучала где-то глубоко в нём.

Вдруг Юэла подняла на него взор.

На этот раз презрение было не единственным чувством, которое бурлило внутри неё. На этот раз его вообще не было. Девушка смотрела на Леви с признанием своего поражения, усталостью и спокойным отчаянием. На ненависть не хватило сил.

Жалость стала стучать сильнее. Жалость к ней и ненависть к самому себе.

Сам не зная зачем, Леви протянул ей руку, предлагая помочь подняться. Он был уверен, что она не примет его помощь. В лучшем случае отвернется и поднимется сама, в худшем случае — плюнет.

Заставит его почувствовать то же, что и она. Уязвленную гордость.

Но он ошибся. Юэла смиренно схватилась за его руку. Аккерман потянул её на себя. Она была слишком лёгкой.

Однако как только девушка поднялась, она быстро отдёрнула свою руку и, отвернувшись, зашагала прочь от него.

Впервые за всё время она проиграла. Но тем не менее, казалось, уважение окружающих к ней только возросло. Даже с поля боя, на котором девушка потерпела поражение, с вывихнутой рукой и сильной слабостью, она удалялась с гордо поднятой головой и расправленными плечами.

Коул улыбнулся и помог ей сойти на землю.

«Подружились-таки» заметил Аккерман.

Даже Шадис с Розенбергом с открытым уважением смотрели на неё. Картрайт, как была героем, так и осталась.

Леви тоже сошёл на землю. Он только сейчас заметил, что бой все-таки вымотал его. Мышцы ныли, кожа горела.

— Это было слишком жестоко, Леви, — тихо заметил Ловерен, подавая ему его куртку. Небольшой ветерок начал шелестеть листвой и бодрящей прохладой хлынул Аккерману в разгоряченное лицо.

— Это было необходимо, — отмазался Леви и закрыл глаза.

***

За ужином было оживлённее обычного. Эмиль и Шадис громко рассуждали на тему предстоящего распределения.