Человек, ради которого нужно жить (СИ)

Жуть накатилась на Картрайт огромной, черной волной. Холод пробежал теперь по всему телу. Сердце забилось быстрее. Юэла кинула на Леви быстрый взгляд. Не смотря на то, что он не изменился в лице, она видела, что ему тоже не по себе. Картрайт обернулась.

Она заметила в окне чьи-то силуэты. Черные и почти прозрачные.

Из-за того, что они бесшумно и плавно передвигались по земле, у Юэлы разыгралось детское, жуткое воображение.

Ей показалось, что это мёртвые души ходят за окном, и вот-вот просочатся сквозь кирпичную стену внутрь дома.

За её спиной Дэйн сидел, весь в крови, с безумием в глазах, и в этот момент казался Картрайт одержимым, призывающим потусторонние силы из загробного мира.

— За моей задницей мои друзья следят так же, как и за вашими — ваши, — сказал Эйвери и снова расхохотался.

Это они…

Это его люди…

И они собирались перед домом. Забирались на крыши, крались к дому, напряжённо смотря на него.

Как они нашли их, Картрайт не знала.

Возможно, они всегда следили за Дэйном.

Но почему тогда они позволяют его пытать вот уже двадцать минут?

— Пришли, наконец…– прошипел Эйвери, словно прочтя её мысли.

«Пришли…»

========== Перевоплощение. Часть 3. ==========

Flashback

3 years before

Странно было наблюдать за тем, как Эмин, до этого почти не имеющий никакого опыта в общении с детьми, сейчас урезонивает целую ораву мелких спиногрызов. И ещё более смешнее был тот факт, что они его слушаются. Он всегда мог становиться самим собой —

то есть ребёнком, когда окружение позволяло. Наверное поэтому он и нашёл так быстро общий язык с детьми. Этот момент был таким…уютным и домашним. Весь ужас этого жестокого мира остался где-то внизу, у подножия этого холма.

Юэла тихо наблюдала за этим с улыбкой на лице. Ей всегда нравилось посещать детские приюты. Нравилось смотреть на то, как дети, такие же как и она когда-то, растут вместе и заботятся друг о друге. И сейчас она смотрела на эту трогательную картину и понимала, каким счастливым было её детство до того самого рокового дня. Да, она не помнила своих родителей. Знала их только по рассказам Пэрона, а до встречи с ним даже не знала их имён. И даже не знала, что у неё есть брат.

И тем не менее, она не считала свою жизнь неполноценной из-за этого. Она жила в окружении таких же людей, как и она. У неё не было друзей за пределами того приюта.

Её взгляд упал на двух близнецов, мальчика и девочку. Единственных детей, которые были всего лишь гостями в этом приюте.

Пока что…

Близнецы любили играть с детьми из приюта, так как их дом находился недалеко от него. Но смотреть на них было больно и грустно, потому что Юэла знала, что ожидает бедных детей. Знала, что скоро им придётся пополнить количество сирот в этом доме.

Взгляд невольно перенёсся на отдаленную маленькую хижину внизу, за рекой. Смеркалось. Одинокий, ветхий дом выглядел ещё печальнее на фоне сумеречного неба. Выглядел, как старый памятник ушедшему, чудесному времени. Она знала, что где-то там на кушетке лежит больная женщина, умирающая от чахотки, вынужденная мириться со своим скорым концом.

Сжимающая сердце боль окутывала девушку, кладя на душу огромный, тяжёлый камень.

Но сейчас обычная, практически смиренная боль сопровождалась ещё и необъяснимой тревогой. Юэла внимательно всмотрелась в даль, где заметно было какое-то движение.

Оттуда по мосту через реку перебегала сиделка Мэй.

— Неужели началось…– сказал Пэрон за спиной сестры. Юэла почувствовала, как сердце стучит под горлом, а над ним образовавшийся комок мешал вдохнуть. Мэй бежала к ним. Именно бежала, что, с её габаритами, делала очень редко.

Пэрон повернулся на Эмина, Джен и Каю и многозначительно кивнул в сторону хижины. Уже утром Моргана была никакая. Уже тогда было понятно, это её последние часы. Юэла тяжело вздохнула.

–Дети обязательно должны это видеть? — дрожащим голосом спросила Кая, неуверенно подойдя к Пэрону.

— Нет, — отрезал Картрайт. Он никогда не был многословен. А сейчас, когда их общий друг умирал, он не паниковал, как многие, не выражал почти ничего на своём спокойном лице, только угрюмо сдвинул брови к переносице. Пэрон смотрел на Мэй, которая в слезах подбежала к Юэле и, схватив её за руку начала ей что-то кричать.

— Нет, должны, она их мать, — несвойственно тихим голосом возразил Эмин. — Они должны попрощаться.

— Она ещё жива? — резко спросила Джен у заплаканной Мэй.

— Жива, жива, только…– Мэй всхлипнула. — Боюсь, остались только минуты…прошу, поспешите.

Друзья молча переглянулись. Молча, потому что любое слово было бы неуместно.

Войдя в хижину, они увидели совершенно белое создание, одетое в серое, потрёпанное платье. Моргана умирала. Это было понятно даже для её детей, которых бережно привела за руки Кая.