Человек-ракета(изд.1947)

Маленький Гулиев, упорно двигая ногами, семенил в хвосте колонны. Впереди был пологий спуск к реке, и разноцветные фигурки лыжников, приседая и отталкиваясь палками, проворно скользили вниз. Гулиев не терял бодрости. Надеждина он уже обогнал. Если бы не лыжи, он обогнал бы и очень многих. Какой смешной спорт придумали северяне — ходить по снегу, да еще волочить ногами деревянные палки! Жалко, что нельзя бросить лыжи и пуститься бежать по твердому насту лыжни. Но, во всяком случае, Гулиев надеялся: на второй половине пути, когда одного умения не хватит, лыжники начнут выдыхаться и он, Гулиев, возьмет свое. Силой возьмет, выносливостью, неослабным темпом. Раз-два, раз-два!

И вдруг сзади:

— Лыжню дай! Лыжню!

Гулиев и не подумал дать дорогу.

«Если ты ловкий такой, — решил он, — сам и сворачивай!»

Удар! Чья-то лыжа пролезает между ног Гулиева. Гулиев стремительно и неотвратимо начинает скользить под гору, цепляя палками за кусты. Лыжи несутся сами собой, ноги разъезжаются. Каскад снега — и Гулиев в глубоком сугробе.

И вдруг мимо него проносится… Кто же это? Надеждин! Он так же нелепо качается, как и Гулиев; зачем-то работает ногами на спуске. Но вот он скрывается за бугром, вот показывается внизу. Падает, вскакивает, бежит по реке — совсем маленький, совсем далеко…

Гулиев с тоской поглядел ему вслед, прикинул расстояние и, насупившись, стал расстегивать крепления. А Игорь уже догонял предпоследнего, заправски крича профессиональное:

— Лыжню дай! Лыжню!

5

Коля Казаков был доволен собой. Он шел как опытный лыжник. Не вел, не рвался вначале, а взял сразу тот темп, которым мог пройти всю дистанцию. И когда неопытные лидеры истощили силы в борьбе друг с другом, он, чуть сменив ход, начал медленно, настойчиво выдвигаться вперед. Те, кто были перед ним, теряли время, уступая ему лыжню. Коля уверенно вышел вперед и почти без сопротивления обошел ближайших соперников.

Теперь оставалось показать хорошее время, и на последних километрах Казаков прибавил темп. Он шел размашистым, широким шагом, далеко выкидывая палки, сам чувствуя, что идет хорошо.

Укатанные полосы настовой лыжни так и бежали из-под его ног, ровные кружочки от палок по бокам сливались в одну сплошную полоску.

Жаль только, он ничуть не устал к концу дистанции. Слишком много оставалось неистраченных сил. Может, напрасно пошел он со своим институтом — лучше бы с мастерами, чтобы было за кем тянуться. А здесь идешь чересчур уверенный в первом месте, и это расхолаживает.

— Лыжню дай! — донеслось сзади.

Казаков удивился. Кто бы это мог быть? Откуда? Нет, он не намерен давать лыжню. У него хватит сил побороться.

— Лыжню! — голос звучал заметно ближе.

Казаков оглянулся.

За ним был Игорь, бледный, с заиндевевшими бровями и ресницами. Он весь был в снегу; на растрепанных волосах — снег; низы штанин тащили на себе куски плотного снега. Но он настойчиво требовал дорогу.

Ну нет! Коле было не до шуток. Кросс — дело серьезное, и лыжня не для катающихся. Он пригнулся, рванулся в бешеном спурте, каким идут только на финише. Сотня метров, другая… Теперь этот смешной Надеждин должен быть позади.

— Лыжню! — срывающийся голос Игоря прозвучал совсем рядом.

Дисциплина спортсмена заставила Колю отпрыгнуть в сторону, и Игорь промчался мимо, пахнув холодным ветром.

Он шел каким-то нелепым, не спортивным стилем, короткими и быстрыми шагами, и руки у него работали не в лад, тыча палки куда попало; но была в его шагах какая-то неутомимая сила, ноги сменяли одна другую в безостановочном темпе, и этот темп был сильнее, гораздо сильнее, чем у Коли Казакова.

Обойдя Колю, Игорь оглянулся, потерял равновесие, смешно запрокинулся и оказался в канаве. Коля довольно улыбнулся и одним движением миновал Игоря, распутывавшего ноги.

Игорь опять увидел черную цифру «12» на Колиной спине и кинулся за ней вдогонку. Он не стал стряхивать снег. Снег был у него в рукавицах, в карманах, в ноздрях, во рту, лез в брюки и за спину. Холодные струйки текли по шее. Где-то на сучке повисла кепка. Он ни на что не обращал внимания, он видел цифру «12» и требовал лыжню.

Казаков ничего не понимал. Он еще прибавил шагу и сбился с темпа, ход его потерял эластичность, дыхание становилось неровным. Это было страшно… Каким образом Надеждин, беспомощный новичок, мелкота, обходит его? Казаков не уступал лыжню. Должен же был этот Надеждин задохнуться наконец!

И тогда, свернув с пути, Игорь обошел его сбоку, обошел легко, без напряжения, как будто бы Коля стоял на месте. Казаков сам увидел спину с номером, и хотя он выжимал из себя все силы, номер становился все меньше и меньше.

Но Казаков не сдался. «Посмотрим, — подумал он, — что ты на оврагах делать будешь!»

6

Оркестр, собравшись под натянутым между деревьями огромным плакатом с надписью «Финиш», ожидал появления победителя. Судьи держали в руках секундомеры, капельмейстер поднял палочку. И вот в глубине широкой садовой аллеи, усаженной по бокам аккуратными липами, показался первый лыжник. Блеснула медь труб. Оркестр грянул туш. Ряды зрителей заволновались, зааплодировали, зашумели.