Человек, рожденный на Царство. Статьи и эссе

В е н и а м и н. Ты пророк, у Тебя есть сила. Слуги говорили мне в Кане, что Ты сделал. Коснись моего сына, это ему поможет! Идем, идем! Зачем мы теряем время? Да, я не очень благочестив, но если Ты его спасешь, я сделаю все что угодно! Я буду служить Богу… я стану лучше… я поверю всему, чему Ты учишь…

И и с у с. Все вы одинаковы. Пока не увидите чуда, не верите.

Вениамин (в отчаянии). Я сам не знаю, что говорю… Не обращай внимания… Только пойдем, а то не успеем!

Пауза.

И и с у с. Иди домой. (Вениамин вскрикивает.) Твой сын не умрет.

В е н и а м и н. Но Ты… Ты…

И о а н н (тихо и пылко). Господи, сделай так, чтобы он поверил!

И и с у с. Сказано тебе, не умрет.

Вениамин (не сразу, с глубоким и радостным вздохом). Я Тебе верю.

И и с у с. Значит, все будет по твоей вере. Иди с миром.

В е н и а м и н. Спасибо Тебе. Благослови Тебя Бог. Елеазар, коня!

С л у г а. Он что, не идет? Взять Его силой?

В е н и а м и н. Нет, нет, все в порядке. Он говорит, все будет в порядке. Едем домой.

Перестук копыт, все тише. Потом — все громче.

С л у г а. Смотри, господин!

В е н и а м и н. А? Что? Я уснул в седле… Уже поздно. Где мы?

С л у г а. Входим в Капернаум.

В е н и а м и н. Какой свежий воздух! Хорошо вернуться домой.

С л у г а. Надеюсь, господин мой.

В е н и а м и н. Что ты хочешь сказать?

С л у г а. Какие‑то люди идут к нам. Кажется… да, это Доркас и слуги… Господин мой, приготовься! Если… если они…

В е н и а м и н. Не суетись, Елеазар! Помнишь?"…Будет по твоей вере". Они машут нам! Они кричат! Я не слышу…

С л у г а. Доркас бежит, как заяц.

Д о р к а с. Господин! Господин мой!

В е н и а м и н. Что? Что с ним? Он жив?

Д о р к а с. Слава Господу Богу! Он жив. Ему лучше!

В е н и а м и н. Мой сын не умрет.

Д о р к а с. Слава Богу, слава Богу!

В е н и а м и н. Да, Богу… Отдышись. Когда ему стало лучше?

Доркас (поспокойней). Мы думали, все. Голова — как печка… сил нету… Одно слово, гаснет. Я говорю:"Только б отец его застал!"Смотрю — не дышит. Закрыла ему фартуком лицо, а хозяйка и скажи, быстро так:"Доркас! Что это?"Я взяла его за руку, она — холодная, мокрая. Смотрю — а он дышит, спит, прямо, как младенец. (Разражается рыданиями.)

В е н и а м и н. Когда это было?

Д о р к а с. Вчера, в седьмом часу.

В е н и а м и н. В седьмом часу, Елеазар. Теперь ты веришь? Тогда Он сказал мне:"Твой сын не умрет", а я Ему поверил. Слушай меня, Иисус, где бы Ты ни был! Я не знаю, Кто Ты: ангел, пророк, Мессия, — но призываю всех в свидетели: слово Твое — истина!

Е в а н г е л и с т. А Иисус пришел в Кану, потом — в Капернаум. К Нему приносили больных и одержимых, Он накладывал на них руки и всех исцелял.

4. Наследники Царства

Действующие лица

Евангелист

Иисус

Филипп

А н д р е й

С и м о н (Пётр)

Иаков

Иоанн

Нафанаил (Варфоломей)

Матфей

Иуда Искариот

П р о к л, римский сотник

С о с и й, старый воин, его друг

Хозяин гостиницы

К а и я ф а, первосвященник

Б а р у х, зилот

Сторонник Ирода

1–й старейшина

2–й старейшина (Ш а д р а х)

3–й старейшина

Никодим

Соломон

Ученики Иоанна Крестителя

Толпа

Филипп простодушный и молодой, как щенок, и такой же милый. Огрызается на Матфея с грубостью школьника, тут же кается. Позже, на Тайной вечере, именно он скажет великие слова"Господи, покажи нам Отца" — и получит самый великий ответ, который только слышали люди. Сейчас он просто страдает, что так оплошал.

С и м о н (Пётр) - в Евангелиях он на удивление един. Жизнь его — череда каких‑то вспышек, он то в озарении, то проваливается, события как бы накатывают на него, и тогда он сам не знает, что говорит. Именно так рассказывает он о чудесном улове. (Другие подобные минуты — Преображение, когда он смутился и порол невесть что, и исповедание"Ты — Сын Бога Живого", когда он говорил голосом Откровения). Когда он не вдохновлён, он может сказать глупость, и Христос его укорит (я ввела это в сцену с Прок–лом, предваряя серьёзные упрёки — "Отойди от Меня","Если Я не умою тебе ног…","отречёшься трижды"). Актёр должен помнить об этих сценах, когда рассказывает о рыбе.

Иоанн в этой пьесе ничем особым не отличается. Важно, чтобы он не рассказывал с чувством о воскрешении сына вдовы. Тут нужен ужас перед священным, больше ничего. Может быть, он говорит хрипло, почти шепчет.