Человек, рожденный на Царство. Статьи и эссе

И и с у с. Я — хороший пастух, овцы идут за Мною. Я знаю их, они — Меня. Хороший пастух отдает жизнь за овец, наемнику нет до них дела. Он видит волка и бросает их. Но Я — не наемник. Я отдаю за них жизнь.

2–й фарисей. Будешь начальство раздражать, ее у Тебя отнимут.

И и с у с. Я отдаю ее Сам и возьму снова. Так велит Мне Отец. Так Он любит Меня. Я — пастырь Израиля…

1–й фарисей (сердито). Пастырь Израиля — Господь!

И и с у с. Власть Моя — от Него. Он знает Меня; так и Я знаю овец, и они Меня знают. Я дарую им вечную жизнь, и никто ее не отнимет, ибо она — от Бога. Никто не может отнять у Бога, а Мы с Ним — Одно.

Сцена III

Заиорданье.

Е в а н г е л и с т. Когда Он все это сказал, иудеи опять хотели побить Его камнями. Но Он ушел от них за Иордан, и жил там, и многие верили Ему…

Однажды Марфа и Мария послали к Нему сказать:"Учитель! Лазарь, которого Ты любишь, очень болен". Он ответил:"Эта болезнь — не к смерти, а к славе Божьей, чтобы прославился Сын Человеческий". И не пошел в Вифанию, а остался еще два дня там, где был.

П е т р. Что это у тебя?

И о а н н. Саронские розы. По всей долине расцвели!

П е т р. Опять весна. А вообще‑то и зимой хорошо было, правда?

И о а н н. Да, Петр, куда уж лучше! Тихо… Иерусалим — святой город, но очень там все злые, ленивые… Только и думаешь, что Учителя схватят и убьют.

Фо м а. Я уж испугался, что Он пойдет в Вифанию.

П е т р. И я. Слава Богу, Лазарь не очень болен.

И о а н н. Д–да… Конечно, Учителю виднее, но Лазарь — хворый, вялый. Если он заболел, он бороться не будет.

П е т р. До сих пор продержался — выдюжит. Может, Учитель хотел, чтобы он сам старался.

И о а н н. Да, может быть. Как бы то ни было, я рад, что мы здесь, — за себя, за вас. Ни бунта, ни смутьянов, ни споров. Крестьяне Его любят. Поистине, Царство Божие!

П е т р. Помнишь, Он говорил:"Где любовь, там и Царство"? Может, оно так и придет — тихо, будто тесто всходит… Это Он тоже говорил.

И о а н н. Учителю тут хорошо. Он спокойный, веселый, как тогда, когда мы с Ним познакомились.

Фо м а. Боюсь, это слишком хорошо… Вас не было здесь вчера вечером. Он опять говорил о смерти.

И о а н н. Фома! А я уж надеялся… то есть… Он давно не говорил, с Иерусалима, и мне казалось… Не могу, просто худо стало!.. А что Он сказал?

П е т р. Опять эти жуткие слова, про казнь… Иуда очень расстроился, но как‑то странно…

Фо м а (рад переменить тему). Слушай, а что с Иудой? Намеки какие‑то…

И о а н н. Какие?

Фо м а. Ну, если ты всем нравишься, это плохо…

П е т р. Так и Учитель говорит.

Фо м а. Да, знаю. Но почему Иуда на Него смотрит, словно хочет подловить? А вчера я его видел с каким‑то таким человеком, вроде разбойника с гор. Сунул ему деньги…

И о а н н. Деньги? Милостыню?

П е т р. Фома, ты‑то на что намекаешь? Хочешь обвинить Иуду…

Фо м а. Ничего я не хочу. Просто удивился. Иоанн. Нельзя так говорить, Фома, если ты не…

М а т ф е й (неожиданно вмешиваясь). Я давно за ним подмечаю.

П е т р. Матфей! Я думал, ты спишь.

М а т ф е й. Нет, я‑то не сплю. Вот смотри. На прошлой неделе мне нужны были деньги для одной бедной семьи, а их вроде бы нет. Мы не могли потратить все, что за рыбу получили, я и спросил:"Где они?"Он так это глядит мне в глаза и говорит:"Ушли на хорошее дело". Знаем мы такие дела! Доказать я ничего не мог, так что промолчал. А вон Учитель! Не расстраивайте Его… пока совсем не убедитесь.

И о а н н. Конечно… Ой, Иуда с Ним!

И и с у с. Что ж, дети Мои, мы прожили счастливую зиму, а теперь — пора. Пойдем в Иудею.

Ученики. В Иудею?

И и с у с. Разве дневное время — не двенадцать часов? Днем можно ходить, не спотыкаясь, ибо светит солнце. Спотыкаемся мы только ночью, без света… Я получил плохую весть о друге нашем Лазаре.

И о а н н. Ему хуже?

И и с у с. Он спит, его надо разбудить.

М а т ф е й. Пускай проспится, это полезно.

И и с у с. Лазарь умер.

И о а н н. Ой, прости! Если бы Ты…

И и с у с. Если бы Я пошел к нему раньше? Ради тебя, Иоанн, хорошо, что Я не пошел. Ты научишься верить.

Фо м а. Если он умер, чего ж идти?

И и с у с. Я иду, а вы — как хотите.

И у д а. Учитель, а Ты не можешь говорить прямо?

И и с у с. О чем, Иуда?

И у д а. О том, почему Ты идешь в Иудею. Поплакать на могиле, утешить сестер? Вряд ли. (Пылко). Никак Тебя не пойму! То Ты говоришь дерзко, смело, словно решился на все, чего бы это ни стоило. Но как, скажи — как? Ты объяснил мне, каков путь в Царство, я вижу его и понимаю. Но творятся дела, которых я никак не пойму… или слишком хорошо понял. Учитель, честен ли Ты? А вдруг Ты говоришь одно, а делаешь другое?

И и с у с. Как‑то Я сказал вам, что не все вы мне доверяете. Скажу еще раз — блажен, кто не усомнился во Мне. Без веры ничего нельзя сделать; а если вы верите Богу, верите вы и Мне. Верьте же совсем или совсем не верьте. (Короткая пауза). Когда вернется Сын Человеческий, найдет ли Он веру на земле?

Уходит.

П е т р. Ну вот, ушел… Что ты, Иуда, честное слово! Как будто Учитель задумал что‑нибудь плохое…

И у д а. Почему Он не ответил на мой вопрос?

П е т р. Какой? Я, например, не понял, куда ты гнешь.