Читаем Человек с яйцом: Жизнь и мнения Александра Проханова полностью

— Чего же рационального в советском империализме? Он ведь был скорее трата, чем прибыль.

— Советский империализм был некоммерческий империализм. Нельзя сказать, что мы вычерпали, а что вложили. Смысл советской империи — это не только геополитика, но и идеология. А идеология — сколько она стоит? Стоит ли чего-нибудь? Или: сначала дорого, а потом обесценивается. А создание такой глобальной советской идеологической империи, мне кажется, это колоссальный политический опыт, он будет освоен в дальнейшем. Как там происходило, все закрашивалось в красный цвет, и что это за экспансия… Китай — красный цвет. Вся Африка была наполовину красной. Красный цвет плескался в Европе и в Америке. Что это за явление? Была ли это конструкция Сталина, или эпидемия красного вируса, или так распространялись вообще идеи в мире, как христианство, как внутри католичества — лютеранство? Или это такое движение народов? Кто двигается — народы протаскивают идеологии или идеологии сначала — а потом войска, и переселяются народы? Это все очень интересно.

Конечно, в красной империи было очень много сермяжного, глупого, чиновничьего и неинтересного. Эту империю строили не гении, а такие же чиновники от партии, от МИДа, от разведки… Посредственные или дурные люди. Но, тем не менее, происходило что-то таинственное, загадочное, когда эта волна начиналась, какое-то возбуждение колоссальное.

— Почему у вас вызывает такой восторг только советское — КАМАЗы в нигерийских джунглях, десант русских морпехов в Анголе, а не колоссальные рекламы, например, кока-колы? Тоже в своем роде красный смысл, та же экспансия.

— Если бы я родился, допустим, в Германии в десятом году, и вместе с фашистами, с группой «Центр», дошел бы до Кавказа и до Волги, может быть, восторгался бы этим. Или, может быть, если бы я был пиар-проектировщиком компании «Кока-кола»… Да, ты едешь по Африке, джунгли, нищая деревня с полудохлыми обитателями, болезни, без воды, но при этом какая-нибудь лавчонка стоит, там «пепси» продается, и какой-нибудь негр там голый стоит, обоссанный, и бутылку у рта держит. Это ведь тоже восхитительно — приобщение к величию американской цивилизации просто через глоток «колы»… И он делает это осознанно, он, может, копит все свои деньги, чтобы встать в позу плантатора и прополоскать себе горло, а потом еще, может быть, сплюнуть, хотя хочется проглотить сладкий этот напиток. Может быть… Все мегапроцессы не могут не вызывать восторг людей. Но судьба меня забросила именно в этот мир. Я был встроен в другие процессы. Я сам был участником этих процессов, во многом их придумывая, окрашивая, давая этим безымянным анонимным процессам имена.

— Как вам было не совестно охмурять ваших соотечественников, чтобы те погибали бог весть где, в какой-то чертовой пустыне, черт знает за что? Подкармливая советскую идеологическую машину, как вы решали для себя этот вопрос?

— Так же, как русские люди, которые погибали на присоединении Туркестана, Кавказа, Польши, вообще в имперских войнах — внутренних или внешних. Это ведь такая фигня, которая возникает именно в перестроечную пору — черт знает за что… А за что вообще можно погибнуть? Вот сейчас русские люди в Чечне за что гибнут? Это все бодяга. Русские или нерусские люди на войнах гибнут. А за что гибли, скажем, американские советники, которые приходили туда? А за что гибнут сейчас американцы в Ираке? Это национальные интересы страны, понимаемые адекватно той обстановке — социальной, геополитической, идеологической. Тем более, если бы я их посылал, а сам оставался здесь, в московских барах… Я всегда лежал рядом с ними, так же, как они, мог с ними погибнуть… Так что все это про то, что я мальчиков посылал, это такая омерзительная демагогия, что мы столько положили людей во Второй мировой, оказывается, не так надо было воевать. Что, царь положил меньше людей? Как еще нужно было добывать победу? Каким способом? Какая-то другая тактика, что не нужно было штрафников, штрафбатов, реально, каким образом? Ну нет, это Сталин виноват в развязывании войны. Не было бы Сталина, не было бы Гитлера и т. д. Вечная дешевка. Но когда они сами становятся хозяевами Кремля, они этих мальчиков посылают на бой с той же легкостью, с какой посылал Брежнев. Так же Ельцин посылал в бой необученное нищее дырявое войско. Так что у меня, наверно, не было моральных сомнений — в этом смысле, я был черствый жестокий человек.


Перейти на страницу:

Все книги серии Финалист премии "Национальный бестселлер"

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное