Человек с лицом убийцы

Станислав достал из принесенной с собой папки фотографию, которую они с Гуровым нашли на даче Шишковских, и, протянув ее директору, спросил:

– Вам знаком этот класс? Э-э-э, простите, не знаю вашего имени-отчества.

– Любовь Сергеевна, – машинально представилась директор и стала рассматривать фотографию. – Да, это ученики нашей гимназии. Выпуск десятилетней давности, кажется, – не очень уверенно добавила она. – Их классным руководителем была Галактионова Светлана Эдуардовна. Она преподает физику в нашей гимназии. Что вас конкретно интересует?

– Конкретно меня интересует только один из учеников – Шишковский Елизар Валерьевич, – в тон ей ответил Крячко.

Директор снова посмотрела на фото.

– Это который? – перевела она наконец взгляд на оперативника.

– Вот этот. – Крячко показал на Елизара.

Директор снова долго смотрела на фотографию, а потом встала, вышла из-за стола и коротко позвала:

– Пойдемте.

Они пошли по школьному коридору, и Крячко вдруг с удивлением обнаружил, что не ощущает себя больше взрослым и вполне даже солидным дядькой. Следуя за директрисой, он вдруг снова вспомнил себя таким, каким он был лет в двенадцать-четырнадцать, и как его точно так же когда-то вела по школьному коридору директриса его школы. Станислав Крячко не был в детстве примерным и спокойным мальчиком и частенько попадал в различные передряги, которые приводили его в кабинет директора для разбора полетов, как тогда выражались пацаны.

Станислав отогнал не вовремя пришедшее к нему желание совершить что-нибудь бесшабашно-хулиганское и постарался придать лицу серьезное выражение.

Наконец они дошли до нужной классной комнаты, на которой красовалась табличка «Кабинет физики». Любовь Сергеевна заглянула в класс, потом открыла двери и вошла.

– Светлана Эдуардовна, – сказала она, обращаясь к пожилой учительнице, которая что-то писала, сидя за столом. – К вам тут из полиции человек пришел.

Крячко увидел, как учительница, которая находилась в классе одна, быстро встала, удивленно и в то же время напуганно посмотрела на директора, а потом и на Станислава.

– Какое-то ЧП у нас в школе? – спросила она.

– Нет, – ответила директор, но затем добавила: – Впрочем, я не знаю. Вам все объяснят. Я ухожу, у меня дела, но держите меня в курсе, – со значением посмотрела она на учительницу и, развернувшись, вышла из класса, четко отстукивая каблуками по полу.

– Строгая у вас директор? – спросил Станислав после того, как за Любовью Сергеевной закрылась дверь.

– Есть такое, – робко ответила Светлана Эдуардовна и вопросительно посмотрела на Крячко, ожидая от него объяснений о цели его визита.

Станислав, чтобы дать время учительнице прийти в себя, осмотрелся и спросил:

– Где мы можем сесть и поговорить?

– А вы где бы хотели сесть? – вдруг улыбнулась Светлана Эдуардовна и указала на парты: – Выбирайте.

Крячко прошел ко второй парте ряда, который был ближе к окну, и сказал:

– Вот тут. Я когда-то сидел на этом ряду и на второй по счету парте. Только тогда столы были совершенно другого дизайна. Сейчас они намного удобнее.

– Да, – согласилась с ним учительница и села за соседнюю парту. Она опять улыбнулась и сказала: – А я сидела на этом месте. Можно сказать, с вами по соседству. Но вы ведь не за этим сюда пришли?

– Не за этим, – согласился Станислав. – Покажите мне, за какой партой сидел Елизар Шишковский.

Светлана Эдуардовна опять удивленно посмотрела на Крячко и ответила, указав рукой на третью парту в ряду, который был ближе к дверям:

– Вон за той. Слева. Справа сидел Гарик Немчинов.

– Расскажите мне о Елизаре, – попросил Станислав. – Какой он был? Были ли у него друзья, и вообще все, что о нем знаете.

– Но Елизар умер, – недоуменно посмотрела на оперативника учительница. – Мы, вернее, я и еще несколько учеников, были на его похоронах несколько лет назад.

– Да, я в курсе, – ответил Станислав. – Вернее, я в курсе, что он умер, а не что вы были на похоронах, – пояснил он. – Вы ведь знаете, что его убили?

– Да. Очень грустная история, – покивала Светлана Эдуардовна. – Вы знаете, если говорить о Елизаре честно и непредвзято, то я бы сказала, что совсем не ожидала, что Елизара могут когда-нибудь убить.

– Ну, такой смерти мы не можем ожидать ни для себя, ни для тех, кого знаем, – заметил Крячко. – Знаете, как устроено человеческое мышление – кто угодно, но только не мы и не хорошо знакомые нам люди.

– Нет, не потому. Я не это имела в виду, – смутилась учительница. – Просто Елизар по характеру не подходил для жертвы. Я бы его представила скорее в образе хищника или охотника, чем в образе того, кого так просто обмануть или убить.

– Вот как? – удивился Крячко и заинтересованно спросил: – Елизар был способен на насилие?