Человек с лицом убийцы

– А кто настоящий отец Игната, убийца не мог знать? И если знал, то не мог он взять, например, его фамилию и отчество? – заметила Инна. – Дети, которым матери дают свои фамилии и чужие отчества, став взрослыми, часто интересуются, кто же их настоящий отец. Мог ли этот ваш псевдо-Лопахин узнать каким-то образом о настоящем отце Игната?

– Наверное, мог, – непонимающе посмотрел на Инну Станислав. – Но к чему вы это спрашиваете?

– Ну как же? Это ведь очевидно, – удивилась Скороходова. – Очень удобно спрятаться за фамилией того, кого, как считают все, он не знает. Есть такой психологический прием, которым пользуются те, кто хочет начать свою жизнь с нуля, так сказать. Они, конечно же, могут взять себе и любую другую, придуманную ими фамилию. Но чаще всего используют фамилии ближайших родственников – девичью фамилию матери или одной из бабушек. В данном случае вполне подходит фамилия родного отца убитого Игната. Но это, конечно же, если только он ее знал. Он мог позвонить матери Игната и спросить это у нее.

Гуров внимательно слушал рассуждения Скороходовой и находил их вполне здравыми и не лишенными логики.

– Об этом мы как-то не подумали, – признался он. – Надо бы позвонить Атлетову и спросить у него. Когда я с ним беседовал, то не спросил, знал ли Игнат, кто его настоящий отец.

– Так позвони прямо сейчас и выясни, – посоветовал Станислав. – Если подозреваемому стало известно, кто настоящий отец убитого им Лопахина, то эту фамилию нам тоже нужно будет учитывать при ведении поиска.

Гуров набрал номер Атлетова. Тот не отвечал, и Лев Иванович уже хотел было написать ему сообщение, но Никита Георгиевич перезвонил ему сам.

– Я на работе, – сказал он торопливо. – Вы что-то хотели еще узнать?

– Да. Не подскажете, знал ли Игнат фамилию и имя своего родного отца? Мать не говорила ему о нем?

В трубке повисло молчание. Атлетов, по всей видимости, вспоминал что-то.

– Я помню, что Татьяна как-то говорила мне, что Игнат интересовался, кто его отец. Это было… Было, когда он уже уехал на этот свой Дальний Восток. Наверное, через полгода после этого или через год, не помню точно. И да – он спрашивал ее о своем родном отце. Она тогда еще удивлялась, отчего ему вдруг приспичило о нем расспрашивать. Никогда не интересовался, а тут решил узнать. Причем очень настойчиво ее расспрашивал. Кажется, это было тогда, когда он просил выслать ему его свидетельство о рождении.

– И она ему сказала?

– Да, она рассказала все как есть. Всю правду. Он парень уже взрослый, аргументировала она, и говорить, что его папа был летчик и разбился при испытании самолета, как-то неудобно.

– А она ему именно так и говорила?

– Да, в детстве.

– А вам она не рассказывала, кто был отец Игната?

– Фамилию не говорила, а как звали и кто он такой, сказала. Татьяна всю жизнь проработала медсестрой в приемном покое Боткинской больницы. А отцом Игната был ее бывший сокурсник по колледжу. Звали его Иваном, и работал он фельдшером на станции «Скорой помощи». На той, что в Первом Коптельском переулке. Сказала, что он как узнал, что она забеременела, так сразу же уволился и куда-то уехал. Она, впрочем, его не сильно и искала.

– Ну, хорошо. Спасибо за информацию и извините, что отвлек, – распрощался Гуров. – Настоящий отец работал на станции «Скорой помощи», и звали его Иваном. Вот и все, что он мне сказал, – доложил он Крячко. – Фамилию он не знает. А еще жена рассказала Атлетову, что Игнат во время одного из своих звонков ей настойчиво интересовался своим родным отцом и она ему рассказала о нем всю правду. Так что вполне возможно, что подозреваемый взял себе его фамилию и отчество.

– Надо попробовать узнать его фамилию, – многозначительно посмотрел на Гурова Станислав.

– Попробую. Все равно, пока будет готовиться ДНК-экспертиза, надо чем-то заниматься. Но вы пока что проверяйте тех, что уже есть в списке.

Гуров собрал все необходимые для предоставления в суд бумаги и, оставив Инну с Крячко заниматься поисками подозреваемого, поехал в суд. По дороге он позвонил Веславу Новаку.

– Веслав, здравствуйте. Я вас не отрываю от дел?

– Нет. Если бы я был занят, я бы вам не ответил. У меня правило – на работе заниматься только чем-то одним – или жмуриками, или написанием отчетов, или разговорами по телефону. Говорите.

– Вы мне завтра понадобитесь прямо с десяти утра. Что вы на это скажете?

– Смотря для чего я вам понадоблюсь, – ухмыльнулся в трубку Веслав.

– Для приятного времяпрепровождения на Троекуровском кладбище, – в тон ему ответил Лев Иванович. – Будем с вами выкапывать останки Елизара Шишковского, который вовсе не Елизар Шишковский, а, скорее всего, Игнат Лопахин. Нужно будет осмотреть эти останки на предмет перелома левой кисти руки и взять материал для ДНК-экспертизы. Если у вас на утро есть другие планы, придется их сдвинуть. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Да, я понимаю, – ответил Новак и снова ухмыльнулся. – Но, на ваше счастье, у меня нет срочных дел на утро завтрашнего дня. Иначе я бы…

– Вот и прекрасно, – перебил его Лев Иванович. – Я буду ждать вас к десяти у здания суда.