Человек с луны.

Но, как бы то ни было, Ульсон все же не мог отказать себе в удовольствии поворчать.

— У нас в Швеции ни один умный человек не решился бы на это,— говорил он и сейчас, на ходу оборачиваясь через плечо к Бою.— Ну, я понимаю, попутешествовать. Ну. я понимаю, посмотреть. Ну, я понимаю, поохотиться. Но так — на целый год к дикарям! К людоедам! И еще по собственному желанию!.. Очень странный человек! Ты слышишь, Бой, это очень странный человек.

Бой плохо понимал Ульсона, но он кивал головой, и Ульсону казалось, что Бой тоже согласен с ним.

— Если бы не мой домик в Мальме, я ни за что бы не поехал с ним,— продолжал Ульсон,— но я хочу непременно построить себе домик на эти деньги. Знаешь, Бой, у меня будут белые занавески, цветы в горшках и медные кастрюли на кухне. Я очень люблю медные кастрюли, Бой. А за домом у меня будет огород — у нас в Мальме все разводят огороды. Я посажу там капусту — вот такие кочаны капусты! Репу— вот такую репу! Редис — вот такой редис! Это будут настоящие овощи. А по утрам я буду пить кофе со сдобной булкой и курить трубочку. Понимаешь, Бой,— трубочку! Вот так: паф, паф, паф!..

И Ульсон сделал вид, будто выпускает клубы дыма из своей воображаемой трубки.

— Странный человек! Это очень странный человек! — продолжал Ульсон.— Ты знаешь, я очень много слышал о нем на корабле. Оказывается, он уже не впервой идет на такое дело. Несколько лет тому назад он путешествовал в этой… как ее… в Аравии… Ну, словом, на берегу Красного моря. Морских животных исследовал каких-то, собирал ракушки, слизняков. И совершенно один! Понимаешь, совершенно один! А арабы эти тоже не из приятных. Увидят европейца — чик! — и готово!.. Не пускали к себе. Так наш-то что придумал! Представь себе: обрил голову, лицо и руки выкрасил коричневой краской, на плечи накинул бурнус — одежду такую арабскую — и один днем и ночью — вот таким арабом по всему Побережью за своими паучками! Говорили мне на корабле, что нелегкое было дело, совсем нелегкое. И лихорадка его била, и солнце жгло, и с разбойниками встречаться приходилось, и цингой он там болел, и дикие звери на него нападали — и, видите, все ему нипочем! Не отшибло охоты. Сначала к арабам, теперь к папуасам. Награду, ему за это какую обещали? Или орден? Прямо даже не поймешь, как следует. Но только странный человек! Очень странный!

И Ульсон снова остановился, чтобы перевести дух, но Бой как будто даже и не слушал его.

Вытянув шею, он встревожено прислушивался к чему-то. Из-за кустов глухо доносились голоса.

— Это господин,— сказал Бой, обернувшись к Ульсону.— Это есть голос господина. Может, господину есть плохо?

И Бой решительно двинулся вперед.

НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Маклай и Туй стояли на площадке между хижинами и хлопали друг друга но рукам.

— Туй! — кричал Маклай.

— Маклай! — кричал Туй. И оба улыбались друг другу.

Ульсон и Бой, выбежавшие из кустов, с удивлением смотрели на них.

— Все хорошо!— сказал Маклай.— Вот мы уже и подружились. Ульсон, нет ли у вас табаку? Мне хочется что-нибудь подарить Тую.

Ульсон молча вытащил из кармана пачку табаку и протянул Тую. Туй повертел ее и, не зная, что делать с подарком, сунул пачку за свой браслет.

Затем он повернулся к зарослям и что-то крикнул на своём гортанном наречии.

Ветки легонько шевельнулись. То здесь, то там среди раздвинутой листвы показывались курчавые головы и темно-коричневые руки. Туй делал знаки, приглашая людей подойти поближе, но папуасы стояли не двигаясь.

— Подходите, подходите, не церемоньтесь. Будьте как дома,— ободрял их расхрабрившийся Ульсон, подмигивая Маклаю, но не делая ни одного шага вперед.

Папуасы жались друг к другу и молчали. Маклай взял одного из них за руку и вывел на середину площадки. Потом второго. Потом третьего. Их было человек восемь, и каждого из них нужно было вывести за руку и усадить в кружок на самой середине площадки. Это было не так уж легко. Маклай отер пот со лба и, усадивши последнего, сел сам среди них на камень.

— Ну, Ульсон,— сказал он,— что у нас есть с собой? Давайте сюда!

Из сумок, перекинутых через плечо, Ульсон и Бой доставали всякую мелочь.

Здесь были и бусы, и гвозди, и крючки для рыбной ловли, и обрывки ярких материй.

Папуасы с любопытством присматривались к диковинным подаркам и охотно, хотя и осторожно брали их из рук Маклая.