Человек с острова Льюис

— Дональд пришел с предложением по поводу Фионлаха и Донны.

Фин повернулся к Дональду:

— Фионлах приходил к тебе?

— Да, он заходил утром.

— И что?

Священник улыбнулся со значением:

— Он сын своего отца.

Фин не смог сдержать ответную улыбку. Маршели объяснила:

— Они оба переехали сюда с ребенком. Они наверху, — она бросила неуверенный взгляд на отца Донны. — Дональд предложил, чтобы мы поделили расходы на малышку и вместе заботились о ней, пока Фионлах и Донна закончат учебу. Даже если один из них или оба уедут учиться в университет. Мы знаем, как важно использовать все возможности, которые дает молодость. Иначе потом всю жизнь будешь жалеть.

В ее голосе слышалась горечь. Фину показалось, что и упрек в нем тоже был.

— Хороший план.

Маршели уставилась в стол:

— Я просто не знаю, хватит ли у меня денег оплатить университет Фионлаха. И расходы на ребенка. Мы ведь живем на страховку Артэра. Я надеялась, ее хватит на то время, что я буду учиться в университете. Если смогу поступить. Видимо, мне придется отложить учебу и пойти работать.

— Это будет очень грустно, — сказал Фин.

Женщина пожала плечами:

— Других вариантов нет.

— А может, есть?

Она внимательно посмотрела на него:

— Какие, например?

Фин улыбнулся:

— Мы с тобой можем совместно оплачивать твою долю. В конце концов, я же дедушка Эйлид. Мы не смогли сделать так, чтобы дети не повторяли наших ошибок. Зато мы можем помочь им ликвидировать последствия.

Дональд переводил взгляд с Фина на Маршели, пытаясь понять, о чем они умолчали. Потом встал:

— Вам двоим надо это обсудить.

Он явно сомневался перед тем, как протянуть Фину руку. Наконец они обменялись рукопожатием, и Дональд молча вышел. После его ухода кухня показалась слишком маленькой и тихой, какой-то нереальной под лампой дневного света. Из глубины дома слышалась музыка, игравшая в комнате Фионлаха.

Наконец Маршели спросила:

— А откуда у тебя деньги?

Фин пожал плечами:

— Ну, у меня есть сбережения. И потом, я не вечно буду безработным.

На кухне снова повисла тишина, наполненная сожалениями и мыслями о прошлых ошибках.

— Как твои экзамены? — спросил Фин.

— Не спрашивай.

Он кивнул.

— Ну да, у тебя были немного другие заботы.

— Точно.

Бывший полицейский глубоко вздохнул.

— Маршели, у меня есть для тебя новости. Это касается твоего отца, — синие глаза, полные любопытства, уставились на него. — Давай прогуляемся, подышим свежим воздухом. Погода сегодня отличная, и на пляже нет ни души.

Ночь была полна шепота волн. Казалось, море облегченно вздыхает, избавленное от необходимости злиться. Почти полная луна поднялась в черное небо. В ее свете отлично видны вода и песок, а тени скрывают выражения лиц. Теплый воздух наполнен ожиданием близкого лета. Маленькие волны, разбиваясь о берег, как будто читают стихи на неизвестном языке.

Фин и Маршели идут, оставляя следы на нетронутом песке. Они так близко, что чувствуют тепло друг друга.

— Было время, — сказал Фин, — когда мы вот так же бродили по пляжу и я держал тебя за руку.

Маршели удивленно повернулась к нему:

— Ты что, мысли читаешь?

Как естественно было бы взять ее за руку. И как бы им стало неловко! Фин рассмеялся:

— А помнишь, как вы с девушками загорали здесь, а я сбросил на вас со скалы мешок с крабами?

— Я дала тебе пощечину, и у меня потом рука болела!

Фин ухмыльнулся.

— Я тоже это помню. А еще я помню, что ты была без лифчика.

— Ах ты извращенец!

Он улыбнулся, уже мягче.

— А еще я помню, как мы занимались любовью вон там, между скал. А потом окунались в море, чтобы охладиться.

Маршели не ответила. Фин обернулся к ней: она шла с крайне задумчивым видом, как будто мыслями была очень далеко отсюда.

Они почти дошли до лодочного сарая. Он выступал из темноты, как знамение прошлых и будущих бед. Фин мягко положил руку на плечо Маршели, предлагая ей повернуть назад. Море уже смывало их следы, стирало тот факт, что они когда-то проходили здесь. Фин оставил руку на плече женщины и почувствовал, как она прижимается к нему. Он направился вглубь пляжа, подальше от линии прибоя.

Они в молчании прошли примерно половину пляжа и, не сговариваясь, остановились. Фин развернул Маршели к себе. Ее лицо оказалось в тени, и он приподнял его за подбородок, чуть поворачивая к свету. Вначале она не хотела смотреть ему в глаза.

— Я помню маленькую девочку, которая взялась за меня в первый день школы. Она показала мне, как пройти в магазин Кробоста. И сказала, что ее зовут Марджери, но ей больше нравится гэльское имя Маршели. Помню, как она решила, что мое английские имя ужасно, и сократила его. После этого все и всегда звали меня «Фин».

Она наконец улыбнулась — с немалой долей грусти — и взглянула ему в глаза.

— А я помню, как любила тебя, Фин Маклауд, — лунный свет серебрил слезы у нее на глазах. — И возможно, все еще люблю.

Он потянулся к ней, и их губы соприкоснулись — вначале неуверенно. Наконец они поцеловались. Это был нежный поцелуй, полный воспоминаний о том, какими они были и что ушло навсегда. Фин закрыл глаза, его захлестнула волна страсти и сожаления.