Человек с поезда

Нет никаких оснований сомневаться в том, что на этот раз встреча состоялась. Это подтвердили и Белл, и Джонс. Уилкерсон признал, что поспособствовал ее организации. Он, однако, утверждал, что это был вовсе не шантаж, а всего-навсего уловка следствия. Мол, если Джонс выразил заинтересованность в том, чтобы выкупить документы, значит, ему было что скрывать. Такого рода «газетный шантаж» в те времена был довольно распространенной практикой. Многие издания по сути занимались не чем иным, как рэкетом. Их деятельность зачастую была направлена главным образом на то, чтобы выманивать у людей деньги, подготовив тот или иной материал и в последний момент отказываясь от его публикации. Есть очень хорошая книга Фреда Френдли, посвященная этой теме, – она называется «Миннесотские скандалы: коррупция, желтая журналистика и дело, которое спасло свободу прессы». Довольно часто, занимаясь подобными делами, частный детектив или какой-нибудь полицейский действовали в связке с репортером, раскапывавшим всякую грязь, а затем предлагавшим отказаться от публикации добытого им компромата в обмен на деньги. Сообщники разыгрывали целые представления, распределяя между собой роли и стараясь обставить все таким образом, чтобы никому и в голову не могло прийти обвинить их в шантаже, то есть в преступлении.

Уилкерсон занимался подобными вещами и раньше – дальше я расскажу об этом подробнее. Однако Джонс, поскольку он никого не убивал, заявил Уилкерсону, Бойлу и Беллу, что не заплатит им ни цента, и весьма доходчиво объяснил, куда им следует запихнуть их угрозы.

Впрочем, Уилкерсон, угрожая, не просто блефовал. Он приступил к спланированным действиям, цель которых состояла в том, чтобы привлечь Джонса к суду за убийство. Это была целая кампания, изощренная, энергичная, с привлечением серьезных ресурсов, и она велась несколько лет. Вероятно, Уилкерсон надеялся, что Джонс в конце концов сдастся, уступит давлению и заплатит шантажистам. А может, он просто решил поменять тактику и приступить к делу с другой стороны. Так или иначе, Уилкерсон начал собирать слухи, в том числе самые вздорные и невероятные. Он даже предпринял попытки подольститься к родственникам жертв, заявив, что выступает в качестве их представителя и защитника их интересов. Некоторым это пришлось по вкусу. Уилкерсон подолгу, иногда часами, беседовал с людьми, у которых не было других собеседников и которым просто хотелось поговорить, терпеливо добиваясь, чтобы они сказали то, что он хотел услышать. Что вы видели?! Боже, это же просто невероятно! Поразительно! А еще что вы видели? А что еще вы слышали? Вы должны поделиться этим с другими людьми. То, что вы мне сообщили, чрезвычайно важно. Так что вы все сделали правильно. У вас имеется ценная информация о чудовищном преступлении. Я знаю, что это непросто, но вы должны рассказать о том, что вам известно, представителям общественности.

Расхваливая падких на лесть обывателей, Уилкерсон подталкивал их к тому, чтобы они озвучивали всевозможные небылицы. Подобные методы, разумеется, вызвали бы лишь презрительную усмешку у серьезного детектива или следователя. Добыв два факта, он стал бы копать дальше, чтобы добыть третий. Получив показания трех свидетелей, он стал бы пытаться раздобыть показания четвертого. Главным козырем Уилкерсона были показания сумасшедшей по имени Вайна Томпкинс. Она проживала в 200 милях от Виллиски, в Маршаллтауне, штат Айова. По ее словам, она воспитывалась и всю жизнь провела в банде преступников, совершавших ужасные злодеяния по всей стране. Банда состояла из ее бывшего мужа, ее нынешнего мужа и троих ее братьев. Миссис Томпкинс утверждала, что много раз посещала Виллиску (это заявление не соответствовало действительности), была знакома с семьей Муров, бывала в их доме и знала все о том, как именно произошло убийство.

Уилкерсон, будучи человеком неглупым, наверняка понимал, что никакой полезной информации по делу у Вайны не было и быть не могло. Но ею можно было манипулировать, заставляя сказать именно то, что было нужно горе-следователю. В то же время он предпринимал планомерные усилия, направленные на то, чтобы улучшить ее репутацию. Делал он это для того, чтобы представить Вайну в качестве заслуживающего доверия свидетеля. Параллельно Уилкерсон старался дискредитировать тех, кто мог оспорить его выводы. В конце концов Вайна Томпсон заявила, что не говорила большую часть того, что ей приписывалось. Но это произошло много лет спустя, когда Уилкерсон успел обзавестись многими другими «свидетелями».