Человек с разрушенных холмов

Зал заполнился. На время вечеринки столы и стулья убрали в сарай, а вдоль стен расставили скамейки. Некоторые мужчины проводили большую часть вечера в беседах друг с другом. Здесь хватало юнцов всех возрастов, которые болтались под ногами и, видимо, радовались гораздо больше, чем кто-либо из нас.

Девушки расселись по скамейкам, некоторые – в окружении поклонников.

Приехала Барби-Энн, хрупкая, бледная и очаровательная. Она быстро огляделась, конечно же высматривая Роджера Бэлча.

Затем в дверях появилась невысокая, хорошенькая девушка с огромными темными глазами, одетая в какое-то блеклое и до болезненности аккуратное платье из простой ткани в клетку. Внимательно приглядевшись, я решил, что она не такая уж и хорошенькая. Конечно, и кому-то еще она могла показаться довольно обыкновенной, но было в ней нечто такое, что привлекало внимание, – какое-то внутреннее сияние, свидетельствовавшее о силе духа.

– Кто это? – спросил я Фуэнтеса.

Тот пожал плечами:

– Никогда ее раньше не видел. Похоже, она одна.

Когда я осматривал зал, мои глаза встретились с глазами Энн Тимберли. Она вызывающе отвернулась, и я, неожиданно почувствовав себя значительно лучше, засмеялся.

Здесь все знали друг друга – хотя бы немного. По крайней мере, не первый раз встречались. Я же для всех оказался темной лошадкой.

Неожиданно рядом с Сэддлером и его женой появился Бэлч, а с ним худой человек с неприятным и злым лицом, которого я тут же узнал. И почему только его имя не всплыло в моей памяти сразу, когда Фуэнтес впервые упомянул его?

Ингерман… один из людей Бэлча, стрелок. Узнал ли он меня? Я сомневался в этом, хотя как-то встречался с ним в Пьоч и еще раз… в Сильвер-Сити.

Ингерман не был обычным работником, хотя мог выполнять любую работу, но делал это только тогда, когда получал жалованье охранника. Очевидно, Бэлч и Сэддлер к чему-то готовились.

Понадобилось всего лишь несколько минут наблюдения, чтобы понять – первые красавицы на вечеринке Энн Тимберли и Хина Бенн. И если сегодня за коробки с угощением намечались крупные ставки, то именно они должны стать основными соперницами. Но у меня не возникло желания развлечься и показать Энн Тимберли, что здесь, кроме нее, есть и другие девушки.

Фуэнтес отошел в сторону со знакомыми мексиканками, а Бен Ропер выпивал со своими приятелями. Поэтому я остался в одиночестве и разглядывал толпу, заметив вскоре, что кое-кто из присутствовавших тоже разглядывает меня.

В конце концов, незнакомец, который не дурен собой, в элегантном черном костюме, сшитом на заказ, должен был привлечь к себе внимание. Я, так же как мой брат Барнабас, унаследовал от отца пристрастие к лучшим сторонам жизни, и поэтому, когда позволяли финансы, потакал своим слабостям. Хотя одного простого факта, что я —незнакомец, сейчас оказалось достаточным, чтобы меня выделили из толпы.

Заиграла музыка, первые два танца я наблюдал за кружащимися парами. И Хина Бенн, и Энн Тимберли прекрасно танцевали, но когда я решил, что мне пора включиться в этот водоворот, то пригласил Барби-Энн. Она неплохо танцевала, однако ее внимание предназначалось не мне. Она все время вертела головой и оглядывалась по сторонам – ей явно не терпелось увидеть Роджера Бэлча.

Он вошел совершенно неожиданно в сопровождении двух мужчин, в которых я, согласно описанию, узнал Джори Бентона и Накиса Вансена – охранников Бэлча и Сэддлера. Они возникли вслед за Бэлчем, оказавшимся крепко сбитым парнем не выше пяти футов пяти дюймов ростом, что всего лишь на дюйм считалось ниже среднего. Он явился в темном костюме, серой рубашке, черном галстуке и черных перчатках, которые так и не снял. Роджер нацепил на себя два револьвера, их, видимо, следовало считать деталью туалета. Но приходить с оружием на танцы? Такого я еще не видел.

Он остановился, широко расставив ноги и упершись кулаками в бедра.