Читаем Человек с разрушенных холмов полностью

- Бэлч и Сэддлер, - спокойно произнес Хинг. - Наши стада не пасутся рядом. Вам лучше отойти в сторону, Тэлон.

- Я ем у вашего огня, - ответил я, - и останусь там, где сижу.

Они подъехали; пятеро очень крепких мужчин - если судить по внешнему виду, - хорошо экипированных и вооруженных.

Хинг смотрел на них сквозь огонь.

- Присаживайся и обогрейся, Бэлч, - предложил он.

Тот не обратил на него никакого внимания. Это был крупный мужчина, костистый и крепкий, с худым лицом и высокими скулами. Он смотрел прямо на меня.

- Я тебя не знаю.

- Это точно, - согласился я.

Лицо Бэлча вспыхнуло. Передо мной стоял человек с резким и вспыльчивым характером.

- Мы здесь не любим чужаков, - решительно заявил он.

- Я легко завожу знакомства, - улыбнулся я.

- Не трать понапрасну время. Убирайся поскорей.

Бэлч оказался большим грубияном. А Сэддлер - должно быть, тот, второй, круглолицый, с маленькими глазками и квадратными плечами. Человек рядом с ним мне кого-то напоминал. Кого? Кажется, я видел его раньше.

- Никогда не трачу времени даром, - ответил я. - Надеюсь найти работу в "Стремени".

Бэлч уставился на меня, и несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, однако он отвел взгляд первым, отчего страшно разозлился.

- Ты будешь настоящим дураком, если поступишь к ним, - отрезал он.

- В свое время я понаделал немало всяких глупостей, - развел я руками, - но меня ни разу не загоняли в угол.

Бэлч, переключивший было свое внимание на Хинга, снова повернул голову ко мне.

- Что ты имеешь в виду?

- Понимай как хочешь, - произнес я спокойно, чувствуя, что Бэлч начинает мне не нравиться.

Ему это тоже не понравилось, так же как и я сам, однако он не знал, что от меня можно ожидать. Но, грубый и заносчивый, Бэлч оказался не дурак.

- Я обдумаю твои слова, и тогда ты получишь ответ.

- Когда угодно, - кивнул я.

Он повернулся ко мне спиной.

- Хинг, ты, черт побери, забрался слишком далеко на запад. Убирайся отсюда к рассвету и не вздумай останавливаться по эту сторону перевала Алколи.

- У нас тут стада со "Шпорой", - ответил Хинг. - Мы будем собирать их.

- Черта с два! У вас тут нет скота! Совсем нет!

- Мне попадались на плато стада со "Шпорой", - вмешался я.

Бэлч снова повернулся ко мне, однако еще до того, как он смог что-нибудь произнести, Бен Ропер заметил:

- Он видел также "Соединенные HF", майор тоже захочет узнать о них. Он захочет узнать обо всех.

Бэлч развернул лошадь.

- К рассвету убирайтесь отсюда. Я не потерплю на своем ранчо работников из "Стремени".

- Это распространяется и на майора? - спросил Ропер.

Лицо Бэлча вспыхнуло от гнева, и на какое-то мгновение я решил, что он собирается повернуть назад, однако все же двинулся вперед, а мы стояли и смотрели, как всадники удаляются. Потом снова сели.

- Вы нажили себе врага, - заметил Хинг.

- Не я один. Вы сами, ребята, неплохо постарались на сей счет.

Хинг усмехнулся.

- Бен, когда ты упомянул о майоре, я думал, что у него кишки лопнут.

- А кто такой - майор? - спросил я.

- Майор Тимберли. Он служил офицером в кавалерии конфедератов во время Гражданской войны. Его скот пасется восточнее этих мест, и он не обращает внимание на чьи-либо дурацкие выходки.

- Он честный человек, - добавил Хинг, - благородный... вот что меня беспокоит. Бэлч и Сэддлер не имеют ни малейшего представления о благородстве.

- Сэддлер - это тот толстый?

- Он кажется толстым, но тверд, как резина, и к тому же коварен. Бэлч берет голосом и мускулами, Сэддлер - умом и коварством. Три или четыре года назад они появились в здешних краях с несколькими головами паршивого скота. Купили ферму у человека, который не хотел продавать ее, а потом оба обосновались у небольших водоемов на некотором расстоянии друг от друга и стали вытеснять с пастбищ пасущийся там скот... Насели на погонщиков "Стремени", а также на стада других хозяйств.

- Вроде "Шпоры"? - предположил я.

Все разом посмотрели на меня.

- Вроде "Шпоры", да... насели на него, пока хозяин не продал свое тавро "Стремени" и не покинул эти края.

- А майор?

- Они его не трогают. Остерегаются. Если насядут на него, он насядет в ответ... и очень сильно. Работники майора никого не боятся, не то что остальные. С ним с полдюжины его старых кавалеристов-конфедератов. Пасут его скот.

- А как насчет "Стремени"?

Хинг взглянул на Ропера.

- Ну... пока мы придерживались своего рода политики невмешательства, избегали осложнений. Как сейчас. Но наступает время клеймить скот, и мы приезжаем сюда за своими коровами, телятами...

Мы закончили есть. Бекон оказался замечательным, кофе еще лучше. Я съел четыре булочки, размочив их в свином жиру, а после пятой чашки кофе почувствовал себя просто великолепно. Я не переставал думать о том, третьем. Остальные были ковбоями, но третий... Я откуда-то его знал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное