Человек с рублем (ноябрь 2008)

Тем более ценным представляется окончательный выбор режиссера. Перед нами - честная и беспристрастная лента, картина цивилизационного клинча, доказательная, обоснованная, тщательно разработанная. Настолько, что воспитанных на школе Станиславского американских актеров, кажется, самих увлек процесс разбора и выстраивания характеров персонажей. Камера жестко, технично, с разных ракурсов демонстрирует последствия отдельно взятого входа в воду без знания броду. Восток дело настолько тонкое, что без глубокого проникновения в его менталитет (и даже покорного слияния с ним) и чадолюбивый русский сержант-терпила, и одержимый комплексом собственного величия американский врач-волонтер одинаково обречены на гибель (или убийство). И Грымов не освещает одного своей ненавистью, и не унижает другого жалостью - он, с упорством своего Бычкова-хирурга, говорит нам простые вещи и демонстрирует элементарные причинно-следственные связи. И постепенно поднимается до очевидных аксиом и обобщений, вершиной которых может служить знаменитое высказывание Редьярда Киплинга о Востоке и Западе. Никакой враждебности к Америке - просто режиссер тихо, спокойно и по-хорошему безжалостно показывает, как именно задохнется и провалится ее нынешняя экспансия: боеголовочной демократии, равно как и цивилизации на острие шприца, мир радикального ислама сделает секир-башка. Но ответ на вопрос о том, кого называть «чужими», режиссер оставляет за зрителем - хотя свое мнение выражает вполне четко.

Фестивальная премьера «Чужих» состоялась на июньском «Кинотавре», за полтора месяца до момента, когда треугольник, подобный описанному в фильме, самовозгорелся в Южной Осетии (а снята картина была так и вовсе в прошлом году). Можно с большой степенью вероятности предположить, что по выходу ленты в прокат критика спроецирует российско-грузинский конфликт на описанный в фильме, и режиссер не раз услышит обвинения в том, чего он никак не мог иметь в виду. Впрочем, Грымов приучен к разным недоразумениям: когда съемочная группа прилетела в Египет, изумленные пограничники обнаружили в контейнере бутафорские противопехотные мины и автоматы Калашникова, и русским дипломатам вместе с киношниками потребовалось несколько дней на объяснения с властями.

Впрочем, самые резкие обвинения раздаются не с газетных полос, а из темного зала. Но там, быть может, Грымову удастся охладить пару-тройку слишком горячих голов: его кино - чистая международная панорама на языке формальной логики и на примере отдельно взятого селения, а не призыв на бой кровавый, святой и правый. В качестве персонажей у Грымова не только и не столько люди, сколько страны, их породившие. И следит он за ними почти без тени улыбки. Но если киногероям прошлой недели братьям Коэнам позволено смеяться над последней империей, то почему бы Грымову не отнестись к ней всерьез?

Захар Прилепин Его настиг лавочник

Чего не знают о нас наши дети

Этой осенью поминали Юлиана Семенова - он умер пятнадцать лет назад, в 93-м.

Лет десять о нем почти не помнили, - а тут вдруг всплеснули руками, и понемногу стали переиздавать. Чекисты снова в моде. В относительной, конечно, моде; в весьма сомнительной…

То ли о Киплинге, то ли о Конан-Дойле говорили, что, написав десятки книг, они создали еще один увлекательный роман - собственную жизнь.

Жизнь Юлиана Семенова - жуткий роман, там есть истинная трагедия, даже несколько трагедий, война, много войн, женщины, много женщин, цветы, автоматы, охоты, шампанское, и счастливые солнечные утра, и страшные похмельные утра…

Книга дочки Семенова, вышедшая в серии ЖЗЛ, не передала, к несчастью, всего этого великолепия. Что знают о нас наши дети?!

Человек энциклопедических знаний, он владел несколькими европейскими языками, пушту и дари. Метался по свету, с удивленьем, наверное, обнаруживал себя то на Северном полюсе, то в пещере вождя лаосских партизан Суфановонга, то в Антарктиде, то в Сантьяго де Чили, то в воюющем Афганистане, то в воюющем Вьетнаме. Свободно встречался с Юрием Андроповым, был его любимцем, работал в закрытых архивах КГБ, создал Международный комитет по поиску украденной фашистами Янтарной комнаты, куда входили Жорж Сименон и Джеймс Олдридж, добился возвращения праха Шаляпина в Россию, общался с Рокфеллером, Отто Скорцени, Эдвардом Кеннеди, ездил на охоту с Мэри Хемингуэй. Что вы хотите - он был советским писателем… Сейчас такого типажа в литературе нет, перевелся. И еще он был оригинальным типом - с серьгой в ухе, лобастый, бородатый, в шикарных мятых пиджаках, отважный, злой мужик, любимец и любитель дам, хотя ходили явно дурного пошиба слухи о его гомосексуализме. Сами вы педерасты.

При упоминании о Семенове Киплинг вспоминается не случайно, - недаром самого Семенова называли «советским Киплингом».