Человек с рублём

Христа распинали дважды. Второй раз – в семнадцатом году, когда понадобилось место для новой религии – большевизма, для нового бога – Ульянова (Ленина). Церкви, мечети, молитвенные дома были либо стерты с лица земли, либо осквернены тем, что превратились в склады, конюшни, общественные туалеты или дома безбожника. Такого разгула вандализма не знало даже средневековье. И все-таки Бога из душ не вытравили: он был родниково чист, ничем не замутнен, был – свят. Ленину не удалось вытеснить Бога, потому что он никогда не был тем, за кого намеревался себя выдать, никогда не был правдой.

Ленин, по Горькому, прост, как правда. Больше всего на свете он страшился правды – и о себе самом, и о своих делах. «Я правду о тебе порасскажу такую, что хуже всякой лжи», – это и о нем. За бронированными сейфами партхранилищ, в кромешной тьме хранились ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ленинских документов, обнародования которых страшились верные ленинцы. Что же это за бог, если правда о нем столь убийственна? Что же это за бог, который, оказывается, сам ни в чем не руководствовался учением, которое проповедовал? Что же это за бог, который благословлял убиение пленных, младенцев, немощных, стариков и женщин, священнослужителей? Что же это за бог, который вел к добру и справедливости через океаны крови? Что же это за бог, который натравливал брата на брата, сына на отца, осыпал милостями братоубийц?

Что же это за бог, если с амвона он вещал истины, которых никогда не придерживался? Что же это за бог, коль он циник во плоти?

ПО ЗАКОНАМ СТАИ

История не знала политика, у которого был бы столь велик разлад между словом и делом, который столь усердно и последовательно исповедовал бы двойную мораль. Ленин и его ближайшее окружение жили и творили по законам стаи, на которую работало быдло – народ. Стаю интересовало одно – власть. Законов морали, общечеловеческих ценностей не существовало, признавались и оправдывались все без исключения средства, если они служили сохранению власти. Самыми приближенными становятся прислужники с задатками палачей. Прощалось им абсолютно все – разврат, мздоимство, клятвопреступления, загулы, поражения, тяга к роскоши. Кроме одного: покушения на власть. Этого вожак стаи не прощал. Он и окружал себя теми, кто не претендовал на роль вожака.

Знаменитое ленинское письмо к съезду, где вносилось предложение о смещении Сталина с поста генсека, было продиктовано именно этим: Сталин нарушил законы стаи, сконцентрировал в своих руках необъятную власть, подбирался и к вожаку. Ленин с его обостренным чутьем в отношении того, что касалось его лично, первым почувствовал опасность для себя, углядел соперника. До этого Ленин относился к Сталину всепрощенчески. Закрыл глаза на сомнительную чистоту целых шести побегов из царской ссылки, самоустранение от октябрьского переворота, скандальные поражения под Царицыном, бесславную польскую кампанию. Сталин, в глазах Ленина, обладал бесценным свойством – серостью.

СЛЕПЕЦ

Горький писал: «Далеко вперед видел он и, размышляя, разговаривая о людях в 19-21-х годах, нередко и безошибочно предугадывал, каковы они будут через несколько лет. Не всегда хотелось верить в его предвидения, и нередко они были обидны, но, к сожалению, немало людей оправдало его скептические характеристики». Сталина Ленин, выдвигая в генсеки, «далеко вперед» не увидел. Изничтожая Сталина в том самом письме, он, как водится, не поскупился на общепринятые слова из партийного лексикона, но это был обычный ленинский камуфляж. Любопытны и характеристики, которые даны собратьям по стае. Сколько яда в них содержится! Как же умело Ленин их обгадил, лишь бы не метили в вожаки! Была завуалирована главная мысль: в ближайшем ленинском окружении нет НИКОГО, кто был бы достоин занять ключевой пост в партии, предлагалось сыскать неизвестного, серого, неконкурентоспособного.

ПТИЧЬЕ МОЛОКО ДЛЯ ВОЖАКОВ

Вожак не хотел умирать, отчаянно бился за трон, отстаивая законы стаи. Чтобы стимулировать тягу в стаю, он ввел всевозможные привилегии, создал касту, для которой находилось и птичье молоко. Каста благоденствовала, не веря ни в Бога, ни в черта, служа вожаку, который, в полном соответствии с законами стаи, спускал все, кроме покушения на власть, изничтожал конкурентов. Нами правили циники.

ВЛАСТЬ СТОИТ МЕССЫ

Несколько веков назад Генрих Наваррский произнес знаменитую фразу: «Париж стоит мессы». Он порвал с протестантством, стал католиком, и это открыло ему путь к трону короля Франции.