Человек с тенью

Паучок оказался не из пугливых, вон как оскалился в ехидной улыбке, правда продлилось это недолго, щелчок курка быстро стер его улыбочку. Похоже, он не до конца понимает, кто такой оценщик. За пару секунд контакта с револьвером я понял не только как срабатывает хитрый предохранитель, но и то, что особую бронзу отливал одаренный человек, а защитные руны вытравливал сильно пьющий орк.

А еще он увидел в моих глазах нестерпимое желание выстрелить. Я буквально молил его дать мне повод, а там гори оно все синим пламенем.

— Не надо ко мне прикасаться, — стараясь говорить ровно, как автомат, попросил я.

Лысый аккуратно убрал руку с моего затылка.

— Все, брэйк! — послышался встревоженный голос Косаря, заставивший замереть уже дернувшихся ко мне корешей Паука. — Свалили в туман. Назар, убери пушку.

На это Паук дернул щекой, а орк недовольно зарычал.

— Макс, вали отсюда, — уже с угрозой приказал зеленокожему Косарь.

Револьвер я все же убрал от головы лысого, но радости в его глазах не заметил — лишь ненавидящий взгляд. Вставать с диванчика Паук не спешил и перевел взгляд на своего начальника:

— Косарь, мой ствол…

— Потом заберешь, — перебил его бригадир.

Я же все это время с любопытством рассматривал оружие. Очень интересная штука. Обязательно куплю себе такой же. Бисквит прав — в паре со щитовиком это лучшее решение, чем всякие там волшебные палочки.

— Назар, не надо бычить. Это был просто прикол.

— Хуже, Александр, значительно хуже, — вставая, сказал я и попытался процитировать кого-то из древних французов: — Это была ошибка. Передайте уважаемому Панкрату, что в течение двух месяцев я не буду принимать заказы от его людей.

— А не боишься ответки? — показал свое истинное нутро окрысившийся Косарь.

— В моем положении бояться — слишком дорогое удовольствие.

К этому моменту мне удалось справиться с почему-то ставшим жутко неудобным портмоне, достать полученные от владельца картины деньги и положить их на стол, прижав сверху револьвером.

Обозначив кивком прощание, я развернулся и пошел к выходу. На сцене вытанцовывали какие-то дамочки в перьях. Надеюсь, эти перья накладные, а не растут из жертв магической пластики. Настроение было на удивление хорошим. Я даже подмигнул одной из официанток. Спрашивается, с чего бы радоваться в такой-то ситуации, но вот радовался, и все. Просто впервые за четверть века жизни удалось понять природу сковывавшего меня страха. Того страха, который заставлял осторожничать, приспосабливаться и носить эти чертовы маски. Все оказалось до противного просто. Этот страх рождается в любом детдомовце или ребенке из неблагополучной семьи. Мы изначально имеем на лбу штамп порченного. А если к нему присоединится печать уголовника, то обратной дороги уже не будет — только жизнь с такими, как Косарь, Паук и большинство моих одноклассников. Нет, я не презирал их и не считал себя лучше, но жить хотел совсем в другом мире. Увы, сколько бы высших образований ты ни имел, сколько бы языков ни выучил, но два таких штампа на лбу закрывают большинство путей.

Но что же изменилось после стычки с простым медвежонком? А то, что до меня наконец-то дошло. Никто не сможет отменить мой статус мага. Или отобрать дар оценщика. Здесь всем наплевать на мое происхождение и характеристику в личном деле. А заодно на оценки в аттестате и цвет диплома. Душивший меня страх условностей наконец-то отступил. Главное — не потерять его окончательно, потому что за все нужно платить, и за отсутствие страха тоже. К примеру, моя выходка за столом вполне может аукнуться неприятностями, но тут винить нужно только себя.

В нашем детдоме работали две молоденькие специалистки. В отличие от воздушной словно облачко учительницы музыки, психологиня была жесткая как кочерга. Она вдалбливала нам в черепушки простые постулаты, как гвозди в дубовые доски. Не нужно лезть из кожи вон, чтобы завести друзей именно среди «нормальных» людей — тех, кто вырос не в детдоме. Это ошибка — просто потому, что даже в благополучных семьях формируются редкостные уроды. И процент адекватных людей в детдоме и за его пределами не очень-то и разнится.

Ну что же, не жили богато в плане друзей, незачем и привыкать.

Успокоившись окончательно, я достал смартфон и быстро нашел в сетевом маркете простенький навигатор по Святогору. В итоге через десять минут оказался на станции монорельса, а еще через две летел над темными пространствами Черного города, оставив за спиной сверкающую огнями громаду человейника. А впереди меня ждали уютная Серая Женева и уже казавшийся таким родным домик антиквара.

Глава 8

Хуже похмелья может быть лишь ситуация, в которой тебя кто-то домогается в столь скорбном состоянии. Особенно если это происходит с помощью пыточного инструмента, называющегося телефоном. И вот кому неймется в такую рань?