Человек с топором

А то, что он звучит прямо в голове, вовсе не значит, что он точит там его твердый мореный мозг, как жук-древогрыз, или хотя бы бегает по извилинам с телекамерой, подсматривает в замочные скважины.

Олег несся с неба, как падающий болид. Нет, куда быстрее, но в трех метрах от земли остановился, даже мгновение повисел в воздухе, а потом неслышно опустился на зеленую травку. Мрак не рассчитал, затормозил позже или вообще не сумел справиться с инерцией. Олег увидел небольшой взрыв, в стороны разлетелись комья земли, а Мрак сконфуженно вылез из ямы.

Олег взлетел, как потревоженный мотылек, опустился рядом, легкий, словно привидение невинной девушки. Земля в яме слегка дымилась, запах пошел, как от плохо загашенного костра. Мрак выглядел все еще красным, раскаленным, воздух над ним струился и колыхался.

— Мог бы и лучше, — сказал Олег. Мрак сказал зло:

— Это не мое!… Летать, если приспичит, — могу, но садиться, как балерина перед зрителями… Олег, мы что, отрабатываем красивую посадку? Ты говорил, что сегодня пробуем! Мы уже трижды облетели планету без посадки. Я научился смотреть на нее как на планету. И называю планетой! Правда-правда, я и думаю о ней как о планете. Стоило подняться повыше, то… это не так трудно, как там, внизу.

Олег смотрел исподлобья, по лицу пробежала тень.

— Уверен?

Мрак воспрянул, и Олег понял, что Мрак пока еще не думал всерьез про выход в открытый космос. Ему просто не терпится сделать следующий шаг. Просто сделать следующий шаг. То есть главное — ввязаться в драку. А там, мол, будет видно. Но он сам еще не знает, что это за шаг.

— Ну, — сказал Мрак с вызовом, — я того, уже уверен! А ты?

— Я не уверен, — вздохнул Олег.

— Ну да ладно, я всегда осторожничаю, сам иногда как-то, бывает, замечаю. Давай накапливай жирок. После обеда сделаем рывок.

— В космос?

— В открытый космос.

— На Луну?

— В сторону Луны, — ответил Олег осторожно.

— Надеюсь… Нет, ни на что не надеюсь. Тьфу-тьфу, даже не Думаю надеяться. Просто выйдем, проверим… как ты сумеешь дышать в открытом космосе. Не разорвет ли тебя, как жабу…

— Моя кожа крепче твоей, — ответил Мрак совсем серьезно.

— Танталовая!

Олег смолчал. У него кожа проще, но зато сумел сдвинуть нейтроны так близко один к другому, что нейтронная звезда признала бы его своим собратом по классу. Только звезда целиком из такого вещества, а здесь только кожа толщиной в сотую долю миллиметра, зато ее не пробьет даже пучок мощнейших гамма-лучей… Но Мраку сейчас об этом говорить не стоит, расстроится, что не все еще умеет.

Обед прошел в молчании, Ирма посматривала на них большими тревожными глазами, но помалкивала. После обеда ушли в лесок, Олег присел, оттолкнулся от земли, как лягушка, что пытается допрыгнуть до неба. Его взметнуло молниеносно и бесшумно, без всякого огня и грохота взлетающей ракеты. Мрак ринулся следом, как гигантский булыжник, запущенный катапультой, только воздух запоздало затрещал, да и то сзади. Испуганно закричала мелкая птаха, мимо гнезда которой пронеслись два огромных тела, да запоздало раскаркались вороны. Они не видели странных птиц, но предупреждающий гвалт подняли. И далеко, на границе наблюдения за этим домом, двое переглянулись и отметили странную активность птиц.

Мрак несся на расстоянии вытянутой руки от Олега, потом начали чуть-чуть расходиться в стороны. Мрак то и дело смотрел вниз, ибо вперед смотреть нечего, а внизу стремительно уходит из-под ног зеленый лес, превращается в мохнатого зверя с зеленой шкурой, все измельчается, слева выпрыгнула широкая полоска реки, на глазах мелеет, сужается…

Олег в стремительном полете отодвинулся уже на сотню метров. Мрак сделал едва заметное движение, гордясь тем, что перестал прыгать из стороны в сторону, умеет вот так, почти виртуозно. Олег вскинул руки над головой, как ныряльщик, что прыгает с трамплина в воду, так он собрался пронзить приближающиеся облака. Наверное, ждет, что окажут такое же сопротивление, как и вода…

Мрак захохотал, перешел на рентгеновское зрение и захохотал еще громче: облака исчезли, а он несся за тощим скелетом, что вытянул вверх и сложил, как для молитвы, костлявые ладони. Потом смотреть так показалось почему-то не то нехорошо, не то страшновато. Во всяком случае, он ощутил предостерегающий холодок по спине, что не раз оберегал от опасности, и поспешно вернулся к простой оптике.

Тут все заволокло светло-серой мутью, а когда проскочили, внизу начали удаляться облака, что как-то сразу превратились в заснеженное поле. Он сжал зубы и зло сказал себе, что это всего лишь облака, но глаза и все чувства упрямо твердили, что он дурак и ничего не понимает: внизу под ногами снег, по снегу можно ходить, ездить на санях и снегоходах, бегать на лыжах, догонять лося и с рычанием прыгать ему на шею…