Человек с железного острова

Дрон после рассказа загорелся и утаскивает Чисимета на ЦП, компоновать историческую карту и этой Единой Власти, а уж заодно и всего Востока. Чисимета это мало радует, но он не противится – то ли важность дела осознает, то ли вежливость соблюдает. За рычаги теперь я сажусь, пробегаюсь по экранам – вокруг чисто, фон нормальный, и вокруг на два километра единственное стоящее внимания живое существо – степная птица по принципу курицы, но размером с хорошего гуся, сидит и на нас внимания не обращает. Скорость у нас не галопная, но к часам четырем выйдем к Пещерной реке – хотя какая она тут пещерная, скорее Степная – затем перевалим второй левый приток, и тогда до холма, где вертолет сидит, останется дня на два ходу, не более. Серчо в башню переноску утащил, все с базой поговорить неймется, а на ЦП Дрон Чисимета допрашивает – до меня доносятся обрывки, в которых смысл уловить трудно. Я прислушиваюсь – имена, названия городов и стран сыплются ливнем, и я себя чувствую студентом, который полгода не писал лекций, а теперь вот взялся за ум и никак не может понять, про что же ему толкуют. Тем более, что каждые два десятка лет там бывшие враги объединяются на веки вечные (до первой ссоры) и напускаются на бывшего нейтрала; но я все равно слушаю, потому что по степи и автопилот неплохо ведет, и слишком много чести – еще и здесь ему помогать. Так под разговоры да под бесконечную Серчину морзянку «кью-эс-эй – вопрос» мы добираемся до реки. Я бы даже сказал, до Реки. Широка, величава, красива – слов нет. По берегу растут на уважительном расстоянии могучие деревья, а вот противоположный берег при всей своей красе удовольствия не вызывает. Там кустарник в воду полупогруженный, и переться через него даже нашему бегемоту будет весьма затруднительно. Серчо дно пощупал лобовым локатором и решил не вязнуть.

– Амгама, Сергей, понтоны ставьте! – говорит.

Однако Амгама куда как сноровисто работает – приучился, обвык, способный мужик. За десять минут они понтоны установили, и я в них весь воздух, что в системе был, стравливаю – а компрессор может и потом потрудиться. Подождал я, пока они обратно залезут, и с крутого бережку, корму вверх задрав, скатываюсь в воду – туча брызг и штормовые волны. Чисимет в люк лезет – не может сидеть в четырех стенах, даже ядовитые следы на крыше его не пугают; впрочем, я же ее заново красил, а краска наша радиацию глушит – ладно, пусть сидит. Сергей туда же – на боковом понтоне с удочкой пристроился и синтетическую муху закинул. Небо понемножечку хмурится, дождик крапает, клев, наверное, будет. Точно – когда мы движемся вдоль кустарника, прямо подряд тягать начал, некрупная рыбешка, но для запаха в уху пойдет. Хорошего выхода я так и не нашел, сдул понтоны, прогнал с крыши пассажиров и пошел кусты таранить. На траву выехал – на крыше мусор, обломки ветвей, а между ними ошалелая змея мечется, потом храбрости набралась и на землю шлепается. Опять равнина, часа через два – еще одна речка, последняя на нашем пути, ее по дну перейти можно было. Солнце все никак не может уйти за горизонт – на западе хмарь разошлась – а когда все же уходит, то там остается еще надолго желтая полоса, а потом и звезды над нами засверкали. Вокруг – тишина и раздолье, степь, над высохшими озерцами темнеют громады деревьев. У танка собралась вся команда, жадно обступили костерок, а над ним в жестянке юшка дымится. Как сварилась – прямо на горячую набросились: вкусно же! Чисимет для полного удовольствия предлагает сходить на охоту – Серчо согласен и предлагает нашарить живность при помощи наших приборов, но Чисимет это отвергает – сам хочет. С ним идти вызываюсь я и Амгама: я – больше для того, чтоб пройтись после девяти часов за рычагами. Чисимет берет свой верный меч, я – винтовку, а Амгама – небольшой арбалет, у нас в комплекте всего-то один и есть; ну, и наушник с микрофоном один на всех у меня. Мы пассажиров, конечно, пытались обучить работе с рацией, но пока что окончательного успеха нет, и для одной красивости надевать уоки-токи на них не стоит. Идем мы достаточно долго, никакой дичи даже на слух не заметно, Чисимет с Амгамой озабочены, а я даже рад.