Человек с железного острова

Процессия наша пересекает долину поперек, и начинается длинный, нудный подъем в гору – широкие зигзаги, повторяющиеся с ритмичностью качающегося маятника. Догнавшая основную группу телега с факельщиками ползет рядом, и мелкие без азарта перебраниваются на ирчисленге с незнакомым акцентом. Висеть пузом вверх дело весьма неприятное, веревки под моим собственным весом в кожу врезаются и давят, и когда в середине дня, чуть не доходя гребня, объявляется привал и тролли кладут меня на камень, я чувствую себя как бы уже и развязанным. Мелкие радости на этом не кончаются. Один из всадников не особо заботливо сует мне в рот свою фляжку, а потом такую конструкцию: лепешка сверху, хлеб снизу, а между ними слой мяса с остро пахнущей приправой. Кормилец сидит, развалясь ко мне спиной, опершись на валун и свесив руку с кормом в мою сторону, и я, извиваясь червяком, обгладываю угощение под радостных хохот развлекающейся зрелищем мелкоты. Мне на них плевать – хотя бы потому, что я сейчас играю роль понятливого, но все же быдла, да и жрать элементарно хочется, и я продолжаю трапезу на воздухе. Возиться с подаянием приходится весь привал, а последние куски я сглатываю уже на весу – тролли снова шагают, как заведенные. На перевале застава – четверо с копьями, но одного взгляда на нас хватает, чтобы заставить сих достойных стражей отшатнуться и застыть в почтительных позах. Следующее межгорье сверху сначала кажется усеянным пожарами, так сильно дымящими, что не видно света огня. Но чем дальше я приглядываюсь, тем меньше доверия остается к пожарной гипотезе. Не дым это, а скорее плотный серо-черный туман, лежит он во вполне определенных местах, правильной формы покрывалам, размеры издалека не очень впечатляют, но если сравнить с окружающим пейзажем, то получится нечто грандиозное. Вот мне хорошо виден этакий куб или, как его там, параллелепипед, поверхность ровная, как ножом резаная. Туман покачивается и плывет, но форма сохраняется неизменно. А рядом можно разглядеть фигурки людей и лошадей – кубик получается метров двести в длину и с полсотни в высоту. Это образование стоит на склоне горы, так же накренено, и со дна долины прямо в туман ведет дорога, хороший серпантин. А дальше в долине, сколько же всего этого! И купола всякие, и кубы, и сложные формы. Сложные, и какие-то искусственные, неживые. А кроме этих туманных клоков в долине ничего почти нет – только скальные обломки, несколько речных промоин и множество дорог, прочерчивающих этот хаос. Причем переходы от одного тумана к другому надсыпаны над общим уровнем, а наша дорога петляет прямо по дну ущелья, я это разглядел и получил пинок от всадника слева, ему мои краеведческие инициативы не понравились. Последнее, что я успел разглядеть – это как по дорогам ползут тяжелые фургоны, по четыре, а то и по шесть лошадей запряжено в каждый, один фургон прямо в туман затащили – без всяких церемоний, растворился в серости и все.