Человек-саламандра

Можно было бы, конечно, украсть, но Флай не любил брать тайком. Он уже подобрал никому не нужную вещь, но этого было достаточно. Теперь кто-то должен отдать ему одежду, повинуясь его приказу, уступая уговорам или силе.

Не красть, но отбирать – это не было принципом. Просто такой строй мысли. Если вещь сознательно продана, передана или отдана под страхом угроз, то она как бы переходит из рук в руки, находясь в сознательном внимании двух людей.

Если же вещь украдена, то она словно бы проклята. Прежний хозяин считает ее своей, но сетует и пеняет на то, что она предала его, пусть не по собственной воле. Он пеняет и тому неизвестному, что взял вещь без спроса. А новый владелец знает, что вещь не его, ее ему не отдали. И сама вещь не знает, чья она.

А это всё скверно. Неопределенность положения в этом треугольнике недосказанности унизительна! В таком положении не может быть покоя. Это ненормально, тогда как купить или отобрать по праву более сильного – вполне естественно.

Неудивительно, что Флай не мог смириться со штормовкой, которая не была его собственностью. Хотя и не думал об этом специально.

Выглядел он довольно дико. Долговязая сутулая фигура в длинном бесформенном плаще, из-под которого торчат босые белые ступни. Лысая голова и длинные руки…

Со временем он отрастит волосы. Но для этого нужно хорошее питание. А значит – это будет не скоро.

Он был подпоясан толстой веревкой с разлохмаченными концами, которую отвязал от лодки.

Дорога пролегала по лесу. Прямо к ней подступали толстые деревья, в которых не трудно было опознать вязы и ясени, несмотря на то что листочки по весеннему времени были еще маленькие и наивно яркие.

День светлел. Солнце выкатывалось на небо всё выше. Скоро-скоро бегство будет обнаружено.

Флай шел настолько быстро, насколько позволяла усталость. Он широко, размашисто и ритмично шагал, чуть покачиваясь, словно подгулявший бродяга…

Хотя бродяги не ходят так целеустремленно. По всей его фигуре было видно, что человек спешит. И он действительно спешил. Торопился убраться из леса.

Он обогнул Вершину Берега, следуя изгибу дороги. Лес сделался выше и плотнее. Некоторые деревья, вытесненные конкуренцией соседей, склонялись над дорогой в поисках света и не находя опоры.

Как ни отчаянно было положение беглеца, но безмятежная природа успокаивала его. И вероятно, поэтому он вовсе не так сильно испугался, когда прямо из леса вышел человек.

О, это был очень странный человек. И странен он был далеко не только тем, что вышел из леса. Флай сразу понял, что это весьма загадочный путник.

– Хороший день, – сказал Флай.

– Утро, – ответил незнакомец с каким-то странным акцентом и еще более странной интонацией, так что не ясно, поправил он или ответил на приветствие.

Фары приближались, таинственно мерцая в тишине, как манящие огни на болоте…

Вообще-то Лена никогда не была на болоте, никогда не видела блуждающих огней, но почему-то именно так и подумала об автомобиле с такими странными фарами.

Ей стало очень любопытно… Хотя и страшно, не меньше, чем только что. Возможно, даже больше.

Автомобиль мчался так, словно хотел выиграть гонку, словно за ним гналась целая армия чертей, словно снаряд, в конце концов!

Но при этом скорость его, реально, была не так чтобы очень. В Москве машины пролетают мимо подчас куда быстрее…

А главное, мотор работал почти беззвучно. Слышался какой-то рокот, сипение, частое-частое дыхание, словно хлопали крылья.

Лена в отчаянии принялась голосовать. Помахала рукой. Получилось крайне приблизительно.

Автомобиль промчался мимо, ударив плотной горячей волной воздуха. Лену даже развернуло слегка. Но…

Вот зажглись красные глаза стоп-сигналов.

Притормозил.

Возвращается.

И опять это странное ощущение, что огни мерцают. Будто в жарком мареве или это огоньки свечей.

Машина поравнялась с ней.

«Иностранная!» – подумала Лена.

Машина была действительно странной. Она походила на приземистый гоночный автомобиль в ретростиле.

Ее передняя часть напоминала граненый наконечник стрелы или узкий боевой топорик – чекан. Лена видела такой в оружейной палате. Крылья – тоже хищно заострены спереди. Но крупные похожие на консервные банки фары торчали из крыльев на ножках, как глазки краба.

Так бывает только на старых машинах.

Ветровое стекло прямое – не изогнутое, но сильно наклонено. На колесах блеснули частые толстые спицы.

Скошенная дверь отодвинулась вперед, и из салона пахнуло теплом и запахом кожи.

Лена наклонилась, проклиная свои сетчатые чулки и дикий начес на голове. Что он о ней подумает…

В автомобиле сидел молодой человек, одетый в клетчатый костюм, галстук и кепку с большим козырьком. Это делало его похожим на доктора Ватсона в исполнении Виталия Соломина. Вот только в профиль этот человек походил на другого актера, а именно на красавца Ричарда Чемберлена. Всё в этом красивом лице ушло в породу.

«Интурист», – решила Лена.

– Мне бы в Москву… – сказала Лена.

– Садитесь, – сказал он, не разжимая губ.

Он немного повернул к ней свой профиль и сделался еще больше похож на Ричарда Чемберлена.

– Вы меня подвезете? – осторожно переспросила она.