Человек семьи

Пат старался тщательно выбирать помощников, но все же было необходимо иметь дело и с некоторыми известными гангстерами. Самым неприятным из них был Джорджи Скализе. Как правило, Пат встречался с ним в Нью-Йорке. Если это происходило в Вашингтоне, Пат старался выбрать отдаленный клуб. Не то чтобы Скализе походил на гангстера, но это был слишком экстравагантный тип. Свои седеющие волосы, усы и брови он красил в идеальный коричневый цвет и загорал под лампой. Его противосолнечные очки были того же оттенка, а одежда с головы до ног полностью гармонировала с его внешностью.

Пата просили принять участие в заседании Центрального совета организации, на котором должны были решить судьбу Джо Боннано, но он вежливо отказался. Амбициозного Боннано приговорили к уничтожению, но он исчез. Позже, в том же году, он был похищен перед входом в ресторан, и шесть недель его продержали в поместье дона Антонио. Но Боннано был хитрой лисой. Он сумел убедить совет, что его смерть приведет к широкомасштабной войне между бандами и что его сын постарается сообщить всем об убийстве отца. Он пообещал отдать свою Семью и все ее занятия и отойти от дел. Мафия, все еще находившаяся под давлением после признаний Валачи и обновившейся политики ФБР, решила, что мир лучше войны. Кроме того, бизнес Боннано стоил миллионы, даже если его поделить между остающимися пятью Семьями.

* * *

В 1966 году при поддержке демократов Пат был легко переизбран на второй срок. Его победа была омрачена тем, что во время ежегодного празднования Рождества в поместье дона Антонио этот пожилой джентльмен не смог справиться с куском телятины, пытаясь разжевать его беззубыми челюстями, и, задыхаясь, упал на стол. Пат, подскочив, отвел его голову назад, пытаясь достать мясо, но было слишком поздно. Старик отдал Богу душу.

Маггадино прислал из Буффало специальный катафалк с командой. Старика похоронили в саду среди его статуй. Пригласили только самых ближайших родственников. Но позже Сэм устроил специальный мемориальный обед у Паолуччи на Малбери-стрит. Этот обед скорее смахивал на королевский прием. Из Чикаго приехал Джанкано, из Калифорнии – Десимоне, Черрито и Ликата. Присутствовали Декавальканде из Нью-Джерси, Патриарка с Род-Айленда и многие другие. Отсутствовали Джо Боннано и Мейер Лански, приславший из Израиля свои соболезнования.

В грузовичке мастерской ремонта телевизоров, стоявшем напротив ресторана, сидели трое наблюдателей, явившихся без приглашения – Реган Дойл и двое фототехников, в инфракрасном свете снимавших всех гостей.

Глава 2

Вначале, без партийной поддержки, Пата назначали на самые незначительные посты в комиссиях, но даже как самый младший член Судейской комиссии он имел доступ к подкомиссиям по иммиграции, гражданству, международному праву и криминальной юстиции. У Пата было мало власти, но он имел доступ к ценной информации.

После избрания на второй срок он остался в этих комиссиях, но стал уже старшим их членом. К тому времени он был уже членом демократического большинства и обладал большим влиянием и доступом к председателю.

Пату потребовалось немного времени, чтобы узнать источники истинной власти в Вашингтоне, и он не удивился, обнаружив, что лоббисты обладают гораздо большей силой, чем избранные представители от городов.

Через Скализе и собственные семейные связи он быстро вошел в доверие к спикеру Палаты Представителей Джону Маккормаку. Сам спикер часто отсутствовал, но его вполне заменял его помощник Натан Волошен.

Даже Пат был поражен тому, что в столице можно было сделать при помощи денег. Он узнал, что нужная сумма е нужное время могла открыть дорогу ко всему – от подкупа судьи до помилования на федеральном уровне.

Деньги, идущие от Сэма Мэсси через различные организации на офис спикера, оборачивались выгодными контрактами. Пат в то же время отказывался быть вовлеченным в темные дела, даже не желал перевозить наличные деньги. У него были более значительные планы.

Больше всего его поразило то, что почти все, с кем он встречался в Вашингтоне, были посредственностями, особенно в Палате Представителей. Ему было над чем поразмыслить. По его мнению, Конгресс должен был состоять из лучших людей нации, но он вскоре обнаружил, что число честных идейных конгрессменов в Вашингтоне было приблизительно равно числу честных полицейских в Нью-Йорке, то есть их было очень мало. Даже самый строгий юрист не мешал творить делишки, если его "подмазывали".