Человек Системы

По прежде чем перейти к американо-китайским отношениям, я хотел бы суммировать те подвижки в позициях, которые вначале семидесятых годов произошли у нас. Они были весьма значительны, достаточны для того, чтобы вдохнуть активность даже в довольно консервативных лидеров нашей страны, в том числе заставив их оказать более сильное, чем раньше, давление на военно-промышленный комплекс.

Но, конечно же, дело было не только в нас. Не меньшие по масштабам сдвиги должны были произойти и в Вашингтоне. И они произошли. Прежде всего из-за вьетнамской авантюры, вызвавшей в стране серьезный подъем антиимперских, антимилитаристских настроений. Против войны начали выступать и деловые круги — они пришли к выводу, что содержание империи начинает стоить больше, нежели она приносит доходов. И, конечно, были озабочены обострением внутренних проблем — выяснилось, что и США не могут обеспечивать одновременно «и пушки, и масло». Все более серьезными становились и противоречия между США и их основными союзниками. Словом, ситуация для нормализации советско-американских отношении и переговоров об ограничении вооружении складывалась довольно благоприятная и в Вашингтоне.

Анализ этих перемен, естественно, был в центре внимания Института США. Мы о них постоянно докладывали руководству, хотя не раз это вызывало недовольство наших консервативно настроенных деятелей как в ЦК и МИД СССР, так особенно среди военных.

В этой обстановке и приобрел новую актуальность вопрос об американо-китайских отношениях. Здесь в начале семидесятых годов наметились серьезные перемены. Они, конечно, имели большое значение для Советского Союза.

Г.Киссинджер, как известно, считает использование «китайской карты» одной из своих самых больших удач и заслуг. И ему действительно нельзя отказать в том, что установление контактов с Пекином и предварительные переговоры были проведены искусно, с присущей этому несомненно выдающемуся политику эффективностью.

Но лавры «первооткрывателя» ему, пожалуй, не присудишь. Сама идея нормализации американо-китайских отношений давно уже лежала на поверхности, буквально напрашивалась в повестку дня дипломатии США. И это тоже надо видеть, не умаляя умелости Киссинджера, его удивительной способности быстро понять, как надо говорить с тем или иным собеседником. Главными все-таки оставались политические реалии. К концу шестидесятых — началу семидесятых просто не существовало разумных причин для сохранения острой враждебности, напряженности в отношениях США, Запада в целом с Китаем. Наоборот, в такой нормализации для обеих сторон было много очевидных выгод.

Вот почему этот вопрос широко обсуждали тогда на Западе. Единственное, что было неясно американцам, — как отнесется к идее нормализации отношений китайское руководство. Но это было легко выяснить. И, честно говоря, я до конца не понимал и не понимаю, почему США так долго медлили с первыми контактами.

Единственное объяснение, которое я могу найти, заключается в том, что от своих глубоких комплексов «неполноценности» страдали не только мы, но и американцы. Так, у них в пятидесятых — шестидесятых годах почти что в качестве второй натуры выработался страх проявить недостаточную непримиримость к коммунистам. В частности, к Советскому Союзу и в те годы даже особенно к Китаю. На вопрос, почему долгое время США так непримиримо относились именно к КНР, хотя традиционно Америка демонстрировала значительный потенциал интереса и даже подчеркнутой доброжелательности к этой стране, я исчерпывающим образом ответить не берусь. Но некоторые компоненты такой непримиримости, мне кажется, очевидны.

Один из них — элементарный страх перед своими правыми, унаследованный от периода маккартизма, когда подверглись особенно злобным гонениям, были политически и морально просто уничтожены многие специалисты по Китаю, занимавшиеся им дипломаты. С тех пор и надолго любая попытка замирения, нормализации отношений с Китаем стала рассматриваться правыми чуть ли не как государственная измена.

Другой — психологическое и политическое наследие корейской войны.

Третий — беспокойство США по поводу весьма активной роли Китая в освободительных и гражданских войнах, шедших в Юго-Восточной Азии, Тихоокеанском и ряде других регионов «третьего мира».

И наконец — те сложные объективные проблемы, которые существовали в американо-китайских отношениях, в частности, проблема Тайваня. Американцы очень боялись создать впечатление, что «предают» своего истинного союзника, опасаясь, что это деморализует других «друзей Америки».

Все эти обстоятельства оттягивали созревшее и даже неизбежное — нормализацию отношений США с Китаем.

Так что же произошло в начале семидесятых годов, когда США все-таки решились на этот шаг?