Человек Системы

Почему разрядка оказалась недолговечной, через два-три года приостановилась в развитии, а в конце семидесятых годов сменилась новым обострением напряженности, второй «холодной войной» — тема, которая еще ждет своих исследователей как в СССР, так и в США. И важно, чтобы они опирались а своей работе на документы, многие из которых пока остаются недоступными. Но отдельные соображения я все же решился бы высказать.

Первое касается классического вопроса «кто виноват?». Наши комментаторы, равно как и специалисты, долгое время валили всю вину на американскую сторону. Потом многие из них повернули на сто восемьдесят градусов и стали обвинять во всем нас самих, политику периода застоя.

На деле ситуация была сложнее. И не в том только смысле, что вину за срыв разрядки делят в какой-то пропорции (какой именно — должны будут установить исследователи) обе стороны, хотя это, наверное, так. Самым существенным и важным для понимания прошлого (а возможно, и будущего) является, по-моему, другое. Поворот в отношениях, в политике, несомненно, давно уже назрел, и понимать это начали еще Н.С.Хрущев и Д.Эйзенхауэр в конце пятидесятых годов. Но обе страны к такому повороту не были интеллектуально и политически полностью готовы даже двадцать лет спустя, в семидесятых годах.

Конечно, нельзя исключать, что, если бы не исторические случайности — в частности, уход Р.Никсона с поста Президента вследствие уотергейтского скандала и болезнь Л.И.Брежнева в конце 1974 года, — руководство обеих стран уже в процессе развития разрядки смогло бы политически и интеллектуально подтянуться и подтянуть политику своих стран к тому уровню, которого требовали новые реальности. Что, возможно, создало бы прочный фундамент для новой политики. Этого, повторяю, нельзя исключать. Но точно так же нельзя и доказать. История, к сожалению, не знает сослагательных наклонении, не терпит посылок, начинающихся с «если бы…». Лично я, например, воздержался бы здесь от категорических суждений.

Но хочу пояснить, что я имею в виду, говоря об отсутствии готовности обеих стран и их руководства к такому крутому повороту и своих отношениях.

Начну с США. Буду краток, потому что главная тема моих воспоминаний — все-таки развитие политики и политической мысли в Советском Союзе.

Прежде всего у меня вызывает очень серьезное сомнение, входил ли вообще в планы Р.Никсона и Г.Киссинджера столь глубокий поворот в отношениях с Советским Союзом, чтобы он мог повлечь за собой окончание «холодной войны». Мне кажется, не входил. Оба этих политика — по образу своего мышления, по идеологическим симпатиям и всему прошлому опыту — были типичными представителями политической школы «холодной войны», хотя и ставшими к этому времени на более реалистические, прагматические позиции. Возможно, поэтому ни тот, ни другой не смогли принять вызов, брошенный Америке уже в восьмидесятых годах новым политическим мышлением, новой политикой Советского Союза, — в общем, выступили как сторонники жесткого курса. А тогда, полагаю, им даже в голову не приходило, что можно поставить перед собой даже как отдаленные, конечные, такие цели, как прекращение «холодной войны» и гонки вооружений, отказ от «политики силы». Насколько я представляю, такие идеи были для них чем-то выходящим за рамки практической политики.

А я, наверно, представляю себе их мышление неплохо, так как не только систематически читал, изучал то, что они писали и говорили, но и не раз беседовал с руководящими деятелями администрации, многих из них в течение длительного времени знал лично, в частности, Киссинджера (а потом познакомился и с Никсоном). Когда эти люди были у власти, они, планируя политику в отношении СССР, думали, по моему глубокому убеждению. не о том, быть или не быть «холодной войне» и гонке вооружений. А о том, как решить насущные проблемы политики США. В первую очередь — как быстрей и с минимальными политическими издержками окончить войну во Вьетнаме. И, конечно, как набрать побольше очков к выборам, Ну и, разумеется, о том, как обеспечить наиболее безопасное для США соотношение различных видов американского и советского стратегического оружия. Последнее — по порядку, но не по значению, — как восстановить и укрепить подорванное войной во Вьетнаме, обострением внутренней ситуации и успехами экономических конкурентов положение Америки в мире.

Собственно, среди американских политиков того времени — вне зависимости от того, республиканцы они или демократы, консерваторы или либералы, — принципиальных противников «холодной войны», принципиальных сторонников прекращения гонки вооружений можно было пересчитать по пальцам. А вот тех, кто был противником даже довольно скромного улучшения отношений с СССР, достигнутого при Никсоне, насчитывалось много больше.