Человек смотрящий

Мы в Вавилоне. В этом городе люди кажутся карликами. Глаза разбегаются. Гриффит хотел, чтобы его декорации Вавилона поражали так, словно мы и впрямь попали в древний город. Подлинно эпический размах. Ворота и скульптуры гиперболизированы. Купцы, горожане, рабы, паломники – все толкаются и теснятся. В этом огромном городе есть куда пойти, здесь тысячи путей и возможностей. Знатные женщины в красных одеждах шествуют под зонтиками, которые держат девушки-служанки. Тени окрашиваются в цвет изразцов, как в хичкоковском «Головокружении». Мы идем около километра, затем сворачиваем направо к храму Мардука, бога-покровителя Вавилона. Царь, перестроивший и украсивший храм, написал, что стены он отделал золотом, дабы они «блестели подобно солнцу». Мы видим, как храм пылает в закатных лучах, но вечером, когда воздух свежеет, нашим глазам предстает вполне светский город, возведенный по плану, населенный представителями разных социальных слоев и групп, вроде тех, что наблюдал старик-индус на перекрестке в Калькутте; есть здесь и библиотеки, где можно постигать науки, и каналы, по которым, отражаясь в сверкающей глади, плывут груженные специями лодки, и здания, свидетельствующие о государственной мощи. В христианской мифологии Вавилон – символ разврата и упадка, а знаменитая Вавилонская башня связана в нашем сознании со столпотворением и смешением языков. Однако Вавилон стал центром не только вербальной, но и визуальной неразберихи.

«Нетерпимость», Дэвид Гриффит / Triangle Film Corporation, Wark Producing, USA, 1916

Столь тесное сосуществование множества людей оказалось заразительно. И это первая составляющая видимого урбанистического мира: скученность и путаница. Естественным следствием оседлости стало культивирование, дистилляция такого образа жизни. Люди сбивались в кучу под защитой городских стен.

РИМ

Если вместо вавилонской Дороги процессий мы вдруг поднимемся по лестнице амфитеатра Флавиев ровно через шестьсот пятьдесят лет, то, вероятно, увидим что-то подобное.

«Гладиатор», Ридли Скотт / DreamWorks, Universal Pictures, Scott Free Productions, Mill Film, C&L, Dawliz, Red Wagon Entertainment, USA-UK, 2000

Колизей. За неимением фотографий настоящего представления придется довольствоваться кадром из фильма Ридли Скотта «Гладиатор». Художник-постановщик Артур Макс провел серьезные изыскания, а что не нашел, то довообразил, воссоздавая эту грандиозную арену, освещенную каким-то осколочным светом. Заняв свои места, мы, надо думать, ощутим легкое головокружение. Это самый большой из всех амфитеатров в истории, он так велик, что в туманный день с одного конца его огромного эллипса не видно другого. Погода здесь имеет значение! Колизей вмещает 50 тысяч человек, целый город. На его строительство пошли средства, вырученные от продажи сокровищ Иерусалимского храма, который римляне разграбили десятью годами ранее.

Этот кадр не оставляет сомнений, что Колизей возводился для зрелищ. Места располагались по кругу, внутри не было ни перегородок, ни колонн, препятствующих обзору, как в Меските. Схожую планировку можно увидеть в аудиториях (от лат. audire – слышать, слушать), но Колизей был построен для зрителей, а не для слушателей. Это видеодром, мечта вуайериста. 50 тысяч пар глаз устремлялись на арену. Те, кто побогаче, располагались внизу, кто победнее – на верхних ярусах. Народ стекался туда, чтобы вместе со всеми насладиться зрелищем, довольно отталкивающим, если не сказать омерзительным, а именно убийством животных: девять тысяч их погибло на играх в честь открытия Колизея. Здесь проявилось и стадное чувство, и зрительная истерия, и жажда крови – в нашей истории это первый пример, когда визуальный опыт растлевает. Распространено мнение, что в Колизее львам скармливали христиан. На самом деле у нас нет этому убедительных доказательств, но и того, что известно об играх, достаточно, чтобы сделать вывод: способность видеть, как и все прочие человеческие способности, может быть употреблена как во благо, так и во вред. И это второй элемент урбанистического видения – агрессивность. Суд толпы.

БАГДАД

Может, стоит тогда отказаться от зрелищ? А что, если не получается? Желание смотреть, как мы еще убедимся, бывает разрушительным для личности смотрящего.

Шестьсот восемьдесят лет спустя после открытия Колизея был основан город, превзошедший Вавилон и Рим. Он возник к северо-востоку от Вавилона на берегу Тигра, и в его основу лег план, отдаленно напоминавший Колизей, – идеальный круг, что было абсолютным новшеством в градостроительстве.

Аббасидский Багдад © Jean Soutif / Look at Sciences / Science Photo Library