Человек со шрамом

 - Но поскольку, вы являетесь родственником Бориса Павловича, — продолжал подполковник, — разговор наш происходит на его даче, а не в следственном изоляторе ФСБ.

 - Большое сп–спасибо, — заикаясь, выдавил из себя Яша. — Но только я не знаю никаких секретов: ни государственных, ни военных. Вообще никаких… Человек я маленький, жизнь веду тихую, а работа у меня самая обычная и несекретная…

 - Ну–ну! Бедненьким и глупеньким решил прикинуться… Я не я и лошадь не моя! Вспомни еще, как макулатуру в пионерском отряде собирал и писал заметки в школьную стенгазету. Авось зачтется! Только со мной этот дешевый спектакль не пройдет. И не надейся! — резко переменил тон Мельников, и теперь в его голосе слышалась угроза.

 - Твои махинации с квартирами нас интересуют постольку–поскольку — у нас не та контора. Могу, конечно, передать материал на тебя в милицию и лично похлопотать в прокуратуре, чтобы твой лагерь оказался усиленного режима и поближе к Полярному кругу. А могу и до суда определить в самую вонючую камеру городской тюрьмы с отпетыми уголовниками–рецидивистами. Чтобы они тебе мозги вправили…

 − Чем, а главное, через какое место они тебе мозги прочистят, знаешь? — усиливал Мельников натиск на парализованного от страха свидетеля–подозреваемого. — Даже если отсидишь свой срок, всё равно человеком оттуда не выйдешь. Останешься опущенным «петухом» на всю оставшуюся жизнь. Мне ничего не стоит поломать твою никчемную жизнь… Ты понял, с кем имеешь дело, или сначала тебе надо мозги прочистить?

 Давиденко смертельно побледнел и затравленно молчал.

 Мельников продолжил «воспитательную беседу»:  - Жена твоя, утешится с другим, дети от тебя отрекутся, и сдохнешь ты на какой–нибудь помойке как шелудивая, старая собака. Но это если ты не сдохнешь в лагере — там таких не любят. И не всегда за свои «услуги» ты будешь получать полпайки хлеба или кусочек сахару. Приготовься, что трахать тебя будет всякая лагерная шушера и по большей части — бесплатно. Ну? Так как? Хочешь испробовать все эти прелести на собственной заднице? Или уже поумнел?

 На этом месте подполковник был вынужден остановиться: Давиденко от такой жуткой перспективы стало совсем плохо, он был на грани шока и как рыба хватал воздух открытым ртом. Опытный в таких делах Мельников напичкал его валидолом и влил в него фужер коньяка. Потом довольно долго возился с ним, пока владелец риэлтерской конторы не пришел в более–менее вменяемое состояние. Но выглядел Давиденко скверно.

 Поняв, что сопротивление сломлено, Мельников снова поменял тактику:  - Собственно говоря, нас интересуешь не ты, а человек по фамилии Свиридов. Да и некоторые другие — тоже. Ты с этим Свиридовым встречался, имел с ним разговор, поэтому и попал в поле нашего зрения…

 - Честное слово, я ничего не знаю о нем, — слабо возразил Яша. — А до этого случая даже не подозревал о его существовании…

 - Может и так, но выбора у тебя нет. Или ты будешь с нами сотрудничать, и тогда мы закроем глаза на твои махинации, или пойдешь по делу об организованной преступной группе как пособник и соучастник преступлений. А это уже не аферы с квартирами — можешь и «червонец» схлопотать.

 - Я не хочу в тюрьму… У меня семья, дети… — едва слышно, выдавил из себя насмерть перепуганный Давиденко. Его душил страх и колотила нервная дрожь.

 - Вот и хорошо! В тюрьму ты всегда успеешь, — вполне миролюбиво, но не без садистского юмора заметил Мельников. Ни сочувствия, ни сострадания в его голосе не было. — Подпиши вот эту бумагу, и на сегодня, пожалуй, хватит.

 Тот не глядя подмахнул казенный бланк и залпом выпил еще один фужер коньяка. Было слышно, как его зубы выбивают о край хрустального бокала неровную, лихорадочную дробь…

 Как в ту ночь он попал домой, Яша помнил смутно. Помнил только, что вез его в его же машине какой–то мужик. Он же и доставил его на себе до двери квартиры. От пережитых волнений, нервных потрясений и выпитого коньяка новый внештатный сотрудник ФСБ «отключался» и засыпал в любом положении, даже стоя.

 

 До обеда Давиденко–младший провалялся в постели. Потом проклиная всё и вся, кое–как оделся и отправился тратить свои и чужие деньги на благоустройство ненавистной квартиры Донцова. Бандитам наплевать, что вчера вечером его едва до инфаркта не довели. Не заплатишь вовремя — могут на счетчик поставить или еще какую–нибудь гадость придумать…

 После встречи с подполковником Мельниковым у Давиденко начисто пропал аппетит, а во сне его стали донимать кошмары. И почти всегда ему снился один и тот же сон: в зековской одежде он лежит у самой стены под какими–то вонючими нарами, а уголовники–рецидивисты пытаются выгнать его из последнего убежища. Примерно так, как злой хозяин палкой выгоняет из–под дивана несчастную собаку, а та только скулит и еще плотнее втискивается в самый дальний угол. А главарь рецидивистов почему–то был похож на Мельникова и тоже имел шрам на лице…

 Жена сильно переживала по поводу его неожиданно расстроившегося здоровья, но на третий день он оклемался и вышел на работу.