Человек со шрамом

 По этому поводу между ними даже возникали мелкие размолвки, когда она не хотела идти в ночной клуб, ресторан или казино. На театры это не распространялось. Видимо, потому, что когда тушили свет в зале, то ее оставляли в покое завистливые взгляды женщин и бесцеремонные — мужчин. Вадиму сначала казалось, что светская жизнь вскружит ей голову и она бросится в этот мир удовольствий и развлечений. Но он не угадал. Новизна ощущений быстро прошла, а потом это ее начало тяготить.

 - Знаешь, Вадим, — говорила она, — не нравятся мне эти люди. Они какие–то ненастоящие. Женщины всё время притворяются, сплетничают за спиной. Мужчины говорят комплименты, а сами раздевают глазами — я же чувствую. После этих раутов я по часу отмываюсь в ванной. Мне кажется, что их липкие взгляды приклеились к моей коже.

 Свиридов во многом был с ней согласен. Ему тоже эти великосветские рауты особого удовольствия не доставляли.

 - Хорошо, моя любовь, больше не будем ходить по этим сборищам. Если тебе больше нравится гулять по лесу, или бродить по горам — и того, и другого здесь хватает. Но можно выйти на яхте в море, загорать на частном пляже, ловить рыбу, играть в теннис… Да мало ли чем можно еще заняться?

 - А у тебя есть настоящая яхта?

 - У меня нет. А у моего друга есть. Он разрешает мне ей пользоваться. Если хочешь, можем даже отправиться в круиз. В Грецию или Италию.

 - Хочу! Давай устроим свадебное путешествие! — загорелась Оксана новой идеей и обвила изящными руками крепкую, загоревшую шею Вадима.

 Две недели она серьезно и самозабвенно готовилась к свадьбе. Заказывала ткани и наряды, много часов проводила на примерках и в салонах красоты. Тщательно и придирчиво составляла меню праздничного обеда и программу развлечений. Вникала во все мелочи и тонкости убранства особняка, заказывала цветы, гирлянды, китайские фонарики и много всякой всячины.

 Свиридов не мешал ей и по–своему понимал: ведь свадьба для невесты является самым ответственным и судьбоносным событием. Если, конечно, не считать будущего рождения ребенка. Он со стороны наблюдал, как она радуется каждому доставленному в особняк заказу, и радовался вместе с ней. Он был не столь эмоционален, как она, и в чем–то даже завидовал ей. Как мало ей было нужно, чтобы искренне радоваться жизни: будь то ваза для цветов, белые шелковые перчатки или подаренный сиамский котенок. Она радовалась всему с такой подкупающей непосредственностью, как могут радоваться только дети.

 «Как хорошо, — думал Свиридов, — что она не знает изнанки нашего мира. Не знает боли, крови, грязи и нищеты. Не знает подлости, насилия, несправедливости. И хорошо, что не знает. Может быть, хоть одного человека, любимого человека, мне удастся оградить от жестокости внешнего мира».

 В целом, Оксана не была слишком настойчивой или привередливой — здесь ей да своего будущего мужа было далеко — но в отношении самой свадьбы проявила непонятное упрямство. Против венчания в церкви Свиридов ничего не имел, ему нравился торжественный и красивый обряд венчания, а вот по поводу количества гостей они разошлись диаметрально. Вадим хотел закатить пир на весь мир, а Оксана хотела, чтобы на свадьбе присутствовали только самые близкие родственники и друзья. Жених хотел пригласить на свадьбу человек двести, а невеста — человек пятнадцать. И сколько Вадим не доказывал, что свадьба это праздник, Оксана осталась при своем мнении: свадьба это сугубо семейное торжество. Единственную уступку, которую удалось выторговать — это увеличение числа гостей до двадцати двух человек.

 - Но почему именно двадцать два человека? — недоумевал Свиридов. — Почему не двадцать пять или двадцать девять?

 - А потому, милый, что двадцать два и жених с невестой будет как раз двадцать четыре. То есть — две дюжины. Очень хорошее, счастливое число.

 - А тридцать шесть чем хуже? — допытывался Вадим, когда с удивлением обнаружил, что его невеста ужасно суеверна.

 - Нечетное число дюжин. Плохая примета…

 - Ну, ладно. А сорок восемь? — зашел жених с другого края. — Чем не нравится? Чет, четыре дюжины…

 - Это уже будет не семейное торжество, а народное гуляние.

 - Саночка, милая, но как же я объясню твои вздорные суеверия своим друзьям? Я же не смогу их пригласить на свадьбу, и они всерьез на меня обидятся.

 - Ты хочешь сказать, что у тебя сто человек настоящих друзей?

 Этот вопрос смутил Свиридова, он не сразу нашелся, что ответить:  - Ну не все они друзья… Есть же еще приятели, знакомые…

 - Так в чем проблема, милый? — несокрушимо стояла на своем невеста. — Пригласи их на мальчишник. Хоть сто, хоть двести человек. На них приметы не распространяются.