Человек среди песков

Как поэт Жан Жубер не мог не предпослать печальной истории строительства города некоего образа-символа. Когда в самом начале строительства рабочие обнаруживают доисторическое захоронение — мумифицированную девушку, — Дюрбен не желает сообщать об этом археологам, он предлагает замуровать гробницу и построить над ней церковь, пусть «в самом сердце нашего города будет женщина». Ему это кажется добрым предзнаменованием. И пусть оно его обмануло, и Дюрбену не удалось построить солнечный город, но, может быть, его построит кто-нибудь другой, кто будет лучше чувствовать и понимать природу этого края, его гармонию, так, как ощущает их Мойра. Автор не случайно дает своей героине такое имя, оно тоже символично: в греческой мифологии мойры — «богини судьбы». В сущности, Мойра и есть для автора живое воплощение этого края, его немного таинственной, но богатой и щедрой природы, покоряющей, заставляющей прислушаться к своему голосу: «Этот зов даже теперь, много лет спустя, столь же властный, сливается для меня с шорохом ветра в тростниках, с шелковым шелестом сотен и тысяч метелок, с отдаленным щебетом птиц, долетавшим с лагуны. Да, именно так: перед наступлением темноты по этой низине словно бы пробегала волна зыби, расходилась кругами, и казалось, это медленно подымается, расправляя хребет, какой-то зверь. Но за этим зовом природы я различал другой, более тайный зов, который молча бросали мне две молодые женщины, и разумеется неведомо для себя». Образ «женщины-природы», как и образ «человека на земле» (Дюрбен — граф Лара), романтически дублируется. Рядом с Мойрой всегда ее двоюродная сестра Изабель, она еще более неукротимая, непокорная. Для Марка Мойра и весталка, и колдунья, и просто женщина, которую он любит. Она так же духовно богата, как девушка Пом из известного нашему читателю романа Паскаля Лэне «Кружевница», но не бессловесна, хотя речи ее просты.

Книга Лэне вспоминается не без оснований, ибо его героев, как и героев Жубера, мучает один и тот же вопрос — как выйти к народу, вопрос весьма актуальный для современной французской, и не только французской, интеллигенции. Самоопределение интеллигента, поиск живительного источника нравственности связывают они, каждый по-своему, с проблемой возможности духовной близости к народу.

В романе Жубер а женщинам из народа Мойре и Изабель писатель противопоставляет жену Дюрбена Элизабет, принадлежащую к высшему слою современного общества. Она «точно принцесса из кинофильма», у нее «уверенная походка наших аристократов, выработанная долгими годами игры в теннис и танцами». Эта красавица постепенно отталкивает от себя. В ней есть изысканность, воспитанность, трезвость ума, но при этом какая-то отстраненность от того, что происходит вокруг, маскируемая надменной недоступностью. Невозмутимость там, где должно быть беспокойство, холодность там, где ожидаешь горения. И разве бесстрастность свойство красивого человека? Элизабет для автора — тоже воплощение рационального Севера. На время, правда, ей удается выйти из своей «столичной» оболочки под животворным воздействием Юга. Любовь к графу Лара преображает ее, но ненадолго. Возвратившись на Север, она как будто, теперь уже навсегда, надевает на себя непроницаемый панцирь вежливого равнодушия. Еще заметнее метаморфоза, происходящая с ее дочерью Софи. Из живой и трепетной девочки, которая была очарована болотным краем и бегала по окрестностям Калляжа за бабочками, жуками и скорпионами, она превратилась в копию своей матери, существо холодное и равнодушное. Неприглаженная красота живой природы, как бы дающей импульс жизни, второе дыхание, притягивает Жубера, несомненно, больше, чем рациональная, продуманная гармония.

Жан Жубер не отказывается совсем от мечты о солнечном городе, о будущем по-настоящему гармоничном взаимодействии между человеком и природой, но моделирует ее по известному ему прошлому. На песке город построить не удалось, поэтому радость наслаждения солнцем в этом романе, радость естества омрачаются порою тревогой. Марк, шагающий в сторону развалин Калляжа, не похож на того молодого человека, полного сил и энергии, который когда-то приехал на строительство. Горечь, грусть, разочарование человека, чьи мечты потерпели крах, чьи иллюзии развеяны, человека, сломленного поражением, сопутствуют его мыслям, но Марк — мечтатель, а мечтатель не теряет надежды.

В романе Жана Жубера в поэтически зашифрованной форме нашли отражение некоторые «болевые точки» современного капиталистического мира; цивилизация и пути научно-технического прогресса, проблемы сохранения окружающей среды в современное общество, возможность политических и экономических преобразований отсталых районов. Рассказывая историю Калляжа, автор поведал нам также о сегодняшнем дне Франции, о проблемах, стоящих перед современной французской интеллигенцией.