Человек, ставший Богом. Мессия

– Тех, кто обращает оружие против римлян, принудили делать это не так давно, – ответил Иисус.

– Послушай, – сказал вифиниец, еще шире растягивая губы в улыбке, – при жизни моего деда, тридцать лет назад, иудеи уже следовали за орлами ликторов. Некоторые из иудеев служили офицерами в армии, и их волосы, покрытые шлемами, стали седыми в Сирии, Вифинии и Фракии.

Молчание. Настороженные взгляды.

– Это означает, чужеземец, – продолжал вифиниец, – что они сражались и в субботу, забыв о вашем жестоком боге.

– Это наш-то Бог жестокий? – вскричал разгневанный Иисус.

– Разве бог, который в качестве наказания заставляет своих почитателей, совершивших ошибку, пожирать людей, не поступает жестоко? – невозмутимо спросил вифиниец.

– О чем ты говоришь?

– Разве во Второзаконии, чужеземец, не сказано: «И ты будешь есть плод чрева твоего, плоть сынов твоих и дочерей твоих, которых Господь Бог твой, дал тебе, в осаде и в стеснении, в котором стеснит тебя враг твой»? Разве в пророчествах Исайи, обращенных к его народу, не говорится: «И будут резать по правую сторону, и останутся голодны; и будут есть по левую, и не будут сыты; каждый будет пожирать плоть мышцы своей»? Разве у Иеремии не написано: «И сделаю город сей ужасом и посмеянием; каждый проходящий чрез него изумится и посвищет, смотря на все язвы его. И накормлю их плотью сыновей и плотью дочерей их; и каждый будет есть плоть своего ближнего»? Скажи мне, чужеземец, разве в «Плаче Иеремии» не написано: «Кому Ты сделал так, чтобы женщины ели плод свой, младенцев, вскормленных ими»? Чужеземец, неужели ты не читал своих Книг? Так кто же подвергает свой народ столь жестоким пыткам, бог или демон?

Мертвенно-бледный Иисус, дрожа всем телом, изо всех сил старался держать себя в руках.

– Это возмездие, покаравшее тех, кто продал свою веру, – сказал он хрипло.

– А почему ты так волнуешься, чужеземец? – спросил вифиниец. – Потому что такое возмездие должно было остаться в тайне или потому что богу негоже низводить человеческие существа до уровня животных? Разве твой бог не создал человека по своему образу и подобию? Но разве достойно бога так обращаться с собственным образом и подобием?

– Замолчи! – закричал Иисус. – Кто ты такой?

– Меня зовут Александром, – сказал по-прежнему улыбавшийся вифиниец. – Я гражданин Декаполиса. Я родился в свободном городе Филадельфии от отца-вифинийца и матери-иудейки. Меня воспитывали одновременно в двух верах – в вере моего отца, митраизме, и в вере моей матери, поскольку отец отличался веротерпимостью и считал, что я сам должен выбрать себе веру, когда стану взрослым. Мы жили в действительно свободном городе, и поэтому моя мать, которая была весьма образованной женщиной, могла читать мне Книги, что – я хочу обратить на это особое внимание моих друзей – было бы просто немыслимо в любом иудейском городе, поскольку там женщинам запрещают даже прикасаться к Книгам. Когда мне исполнилось семь лет, я пришел в ужас, услышав рассказ об Иегове, обрушившем весь свой гнев на Моисея. Ведь ты помнишь эту историю, чужеземец? Моисей даже не знал, почему его бог напал на него ночью на пустынной дороге, словно разбойник, собиравшийся убить невинного путника…

Лоб Иисуса покрылся испариной.

– Ты также должен помнить, чужеземец, – продолжал вифиниец, пристально глядя Иисусу в глаза, – что Моисей в конце концов понял причину гнева Иеговы: Иегова неистовствовал, потому что Моисей не совершил обряда обрезания. То, что Моисей не принес в жертву Иегове свою крайнюю плоть, едва не стоило ему жизни, ему, великому пророку, вашему самому великому пророку, встречавшемуся со своим создателем на Синае! И, хотя я был еще ребенком, меня охватило негодование. Ведь что такое обрезание по сути? Символическое приношение в жертву мужественности. И я спрашиваю вас, друзья мои, и тебя, чужеземец, что это за бог, который требует, чтобы ему в жертву приносили мужественность, пусть даже символически? Какая же связь возникает после подобного жертвоприношения? И что это за бог, который пытается убить тех, кто сохранил свою мужественность в целости и сохранности?

– Ты оскорбляешь меня, софист-язычник! – прорычал Иисус, бросаясь на вифинийца.

Несколько крепких рук схватили Иисуса и удержали на месте. Вифиниец и бровью не повел. Его спутники усадили Иисуса на скамью.

– Ваша беда, иудеи, – сказал вифиниец, – в том, что вы глубоко презираете способность рассуждать. Ты даже не удосужился задуматься над моими вопросами, а уже почувствовал себя оскорбленным. Я еще не закончил, но я буду краток, чужеземец. Повзрослев, я часто думал о споре между Иеговой и Моисеем, и мое отношение к этому не менялось. Я по-прежнему возмущен. Как видишь, я искал такого бога, как мой, бога, который хочет, чтобы люди были гордыми, но веротерпимыми. Я возмущен также и тем, что в этой истории Моисею удалось победить своего создателя и спастись бегством. Настоящий бог, чужеземец, никогда не проигрывает. Вот почему мы никогда не вовлекаем нашего бога в свои земные дела – в отличие от вас. Я закончил.