Человек, ставший Богом. Воскресение

Скажем откровенно, поведение учеников оставляет желать лучшего. Иоанн, который, вероятно, был единственным свидетелем казни Иисуса, и рассказ которого, равно как и рассказ Фомы, дошел до нас, не упоминает о присутствии кого-либо из учеников на Голгофе и при погребении. Кажется подозрительным, что никто, кроме самого Иоанна, не упомянул о его присутствии около креста. Ни одно из Евангелий, как канонических, так и апокрифических, не отмечает данного факта. Это тем более подозрительно, что Иоанн утверждает, будто Мария, мать Иисуса, тоже находилась на Голгофе и Иисус сказал ей, указывая на Иоанна: «Жено! се сын Твой». Таким образом, Иоанн называет себя прямым наследником Иисуса. К сожалению, ни Матфей, ни Марк, ни Лука даже не намекают о присутствии там Марии, матери Иисуса. Матфей называет Марию Магдалину, Марию, мать Иакова и Иосифа (какого Иосифа?) и мать сыновей Зеведеевых (XXVII; 55). Что касается Марка, то он упоминает Марию Магдалину, Марию, мать Иакова и Иосифа, и Саломию (вероятно, внучку Марии Клеопы), но ничего не говорит о Марии, матери Иисуса, которая все-таки была женщиной, заслуживавшей внимания (XV; 40). Лука же говорит только о «женщинах» вообще (XXIII; 49). Однако, как и все другие евангелисты, Лука уточняет, что все они «стояли вдали», вполне возможно, у ворот вторых стен укреплений, откуда можно было наблюдать за происходившим на Голгофе, если иметь хорошее зрение. К сожалению, необходимо отказаться от образа трех Марий, столь дорогого для христианской иконографии, и тем более от образа Богоматери, оплакивающей Христа. Впрочем, отсутствие Марии легко понять, ведь ее до глубины души оскорбили слова, приведенные Матфеем: человеку, которого Мария послала к Иисусу, чтобы узнать, можно ли с ним поговорить, он ответил: «Кто Матерь Моя?» (XII; 48). Но отсутствие учеников озадачивает.

О том, что Симон-Петр был трусом, говорили и писали многие Страх старого рыбака перед полицией Храма был сильнее, чем желание попасть на небо, ключи от которого по иронии судьбы вручили именно ему. А вот Иоанна, любимого ученика Иисуса простить гораздо труднее. В противном случае нам придется переосмыслить тайный ключ, который Иоанн дает нам в своем Евангелии (XVIII; 15–16): «ученик же сей был знаком первосвященнику». Этот ученик шел за Иисусом по двору дома первосвященника в то время как «Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик ‹…› сказал придвернице и ввел Петра». Кто этот ученик и почему не названо его имя? Не сам ли Иоанн, раз он так хорошо знает подробности? Ведь Иоанн имел привычку говорить о себе в третьем лице и прибегать к анонимности, когда в этом возникала необходимость. Другими словами, первосвященник или человек, близкий к нему, убедил Иоанна держаться в стороне. Остается найти причину столь странного сговора между любимым учеником Иисуса и Каиафой его ярым врагом. Как бы то ни было, результат оказался весьма прискорбным.

Фома уехал еще до того, как разыгралась трагедия. Иуда Искариот предал. А десять остальных? Андрей, брат Симона-Петра? Иаков, брат Иоанна? Иаков, сын Алфеев? Фаддей, Варфоломей Симон Зилот, Иуда, сын Иаковлев, Матфей, Филипп, Нафанаил? Больше никого! Увы! Впрочем, недавняя история дала нам более впечатляющие примеры. Признаюсь, я не питаю к ученикам особого уважения.

Но что же стало с Иисусом? Как ни странно, некоторое время он находился на месте своей казни. Немного погодя – но, конечно, не через три символических дня, как утверждают евангелисты, – Иисус вновь появился в Гефсиманском саду, где встретил Марию Магдалину. Она не обратила на него ни малейшего внимания, приняв за садовника. Почему за садовника? Иисус заговаривает с ней, она его не узнает. Он обращается к ней по имени. И тут Мария узнает Иисуса и вздрагивает. Она, стало быть, узнала его по голосу. Трудно поверить, что женщина, которая следовала за мужчиной в течение многих месяцев, узнала его только по голосу. Значит, он изменил свою внешность. Но почему воскресший Иисус изменил внешность? Чтобы не быть задержанным полицией. И как же он ее изменил? Сбрил бороду. В Иерусалиме мясники и садовники не имели права носить бороду. Этот эпизод можно сравнить с тем, что произошло бы, если бы Надежда Крупская не узнала своего мужа Ленина без бороды.

То же самое случилось с учениками по дороге в Еммаус. Они встретили незнакомца и тоже не узнали его. Они пригласили его поужинать вместе с ними; он согласился. Они по-прежнему не догадывались, кто он такой! И только когда Иисус преломил хлеб, у них открылись глаза. Этот жест! Ну разумеется… То же самое объяснение.