Человек третьего тысячелетия

А ведь Россия – страна неизмеримо более культурная, чем любая страна Азии, она цивилизованнее даже Японии. В Латинской Америке только большие и самые цивилизованные страны могут сравниться с Россией по уровню просвещения. «Тьма египетская» царит в головах 85 % населения земного шара. И какая тьма! Русская «тьма» – это еще очень высокий уровень общей культуры. Убили косулю? Верят в оборотней? Какие мелочи! В Индии и в Южной Америке приносят в жертву людей. В Африке еще вовсе не изжито людоедство.

В 1900 году для 85 % населения земного шара оставались практически недоступны вся литература и искусство, непостижимы все достижения науки. Есть, конечно, кучка людей, образованных «по-китайски» или «по-персидски». Но именно что кучка; и образованы эти люди примерно так же, как знать Древнего Востока в эпоху фараонов. Их образование – знание литературы, истории, священных текстов… Но образованный по-китайски может не иметь никакого представления о шарообразности Земли и об устройстве того же паровоза.

Вне цивилизации мало доступны чудеса научно-технического прогресса. Если люди традиционного мира когда-нибудь поедут на поезде, увидят газету или как говорят по телефону, они все равно не поймут, почему едет паровоз, как устроен телефон и почему для белых людей так важны события, о которых они читают на бумаге.

В китайский язык вошло слово «машинка» – то есть машина. В значении «обман», «мошенничество». Так и говорили: «не верь Лю, он машинка». Поезд или автомобиль двигаются непонятно как, потому что едут без запряженных в нее быка или лошади. В этом какой-то обман, мошенничество, наваждение. Примерно так же думала странница Феклуша в пьесе «Гроза», у Островского: то-то она своими глазами видела беса, который загребает лапами, тащит на себе поезд.[9] Старообрядцы крестили поезда в надежде, что они растают в воздухе… но в русском языке «паровоз» все же не стал символом обмана и «надувательства». Из чего приходится сделать вывод: русские туземцы куда ближе к цивилизации, чем китайские.

У туземцев могут быть фабричные ткани и ножи, сделанные заводским способом. Но они не очень представляют, как работает фабрика или шлифовальный станок. Электричество? Вспыхивающая лампочка способна их, скорее всего, напугать. В их домах ничего подобного нет и в обозримом будущем не будет.

В 1900 году так существуют по крайней мере 1 миллиард 300 миллионов или 1 миллиард 400 миллионов человек из живущих на земле 1 миллиарда 600 миллионов.

Мир перед Мировой войной 1914–1918 годов разделен на 10–15 % тех, кто строит цивилизацию и живет в ней. И на 85–90 % человечества, которые в цивилизации не живут, ее не строят и даже не очень представляют, что это вообще такое.

Над ними, вне их мира, начинаются войны, принимаются важные решения, шумят громадные промышленные города, пишется научная фантастика, читаются лекции по органической химии и технологии производства каучука. Они не имеют к этому почти никакого отношения. Эта промышленная, умственная, политическая работа им и не очень понятна.

В традиционном мире идет совсем другая жизнь: размеренная, плавная, по своим простым, понятным циклам. Это годовые циклы погоды и урожая, циклы рождения, взросления, старения и смерти человека.

Наступила весна, пора пахать и сеять, как всегда. Дети родились и выросли. Так тоже было всегда.

Повторяющихся событий намного больше, чем исключительных. Да они и важнее, потому что мало ли какой правитель издает указы, какой военачальник ведет армии, а какой литератор что-то пишет? Все равно брошенное в землю зерно должно прорасти, буйволица давать молоко, а женщина рожать детей. Это главное. Это – основа жизни, куда важнее бегающих по рельсам «машинок» или дымящих фабричных труб.

XX век – конец распространения цивилизации?

Всю эпоху Просвещения цивилизация жила в уверенности, что скоро она распространится на весь земной шар, все станут цивилизованными. Просто одни народы передовые, а другие – отсталые, но передовые им помогут.

Но тут же величайшие умы цивилизации объясняли, что есть народы исторические, а есть – неисторические. Георг Вильгельм Фридрих Гегель прямо говорил, что недопустим выход славянских народов из состава Австрийской империи. Ведь немцы – народ исторический, а славяне – неисторические. У них нет настоящей истории, нет выдающихся личностей; их удел – служить удобрением для жизни исторических народов.

Колониализм виделся неким естественным следствием того, что Европа цивилизованнее остального мира, но и миссией Европы. Бременем белого человека, если произнести эту фразу без иронии. Колонизаторы были убеждены, – индусы и африканцы должны «развиваться». Они считали свою работу на Востоке служением этой идее – улучшения совершенствования, развития.