Читаем Человек. Цивилизация. Общество полностью

Конечно, говоря все это, мы имели в виду реальный закон природы. Если бы шел вопрос об идеальном законе, то тут возможна бы была необходимость. Если А есть В. если С есть А. то С есть В — это умозаключение общезначимо. Но для реального закона весь вопрос-то и заключается в том, есть ли налицо А, и есть ли оно действительно В. и равняется ли С А, поэтому вполне прав Зиммель, утверждающий, что нет моста, который бы вел от идеальных законов к реальным фактам и обратно… Реальный закон — всегда есть факт и, как факт, не заключает в себе идеальной необходимости… Итак, несмотря на ряд допущений и предпосылок, обосновать исторический закон нам никак не удается, поэтому остается помириться с тем, что ни исторический закон, в смысле законов повторяющихся явлений, ни закон повторяющихся явлений, в смысле необходимости, не существуют.


Выше мы подчеркнули, что всякий закон есть лишь констатированная связь различных вещей, их свойств и качеств. Выше же было указано, что всякое следствие есть результат тех свойств предметов, которыми обладают вступающие во взаимодействие вещи (условия). Точно так же было указано, что эта констатированная связь никаким преимуществом перед единичными фактами (свойствами предметов) не обладает, а, напротив, сама есть их функция, познается из познания этих свойств (фактов) и ими же проверяется.

Теперь спросим, что составляет необходимое и главное условие истории человечества, без которого последняя немыслима и невозможна? Двусмысленностей в ответе не может быть. Безусловно, таким необходимым и достаточным условием является сам человек со всеми своими свойствами и потребностями. С его появлением началась история человечества, и с его исчезновением она кончится. Это факт, который оспаривать никто не может, ибо тогда должны были бы доказать возможность человеческой истории без человека. Это, очевидно, невозможно, поэтому человек есть главное и необходимое условие человеческой истории. Всякое изменение исторического процесса, всякий шаг вперед или назад есть дело человека и без него не обходится.

Обладающий определенной психофизической организацией, путем бесчисленных страданий и опытов выработавших интеллект, как могучее средство творчества истории, ставящий себе цели и достигающий их человек был всегда единственным творцом своей истории.

Поставленный в зависимость от тех или иных условии природы он изменял их постепенно в сторону желаемого, и в этом постоянном творчестве истории он творил и себя.

Этим мы не хотим сказать, что человек абсолютно свободен от природы, но хотим сказать, что он сам есть часть природы, часть, обладающая определенными свойствами, и поэтому законы его развития есть законы его свойств, то есть законы его самого. Природа не есть нечто целое, которое противостоит человеку, а есть совокупность отдельных вещей, имеющих свои свойства, и одной из таких вещей, наиболее совершенной и высшей, является человек. Поэтому исторические законы — его законы, то есть связь его свойств как определенной части мира.

Но г-да фаталисты, закрывая глаза перед этим очевидным фактом творчества человека своей истории, иронически улыбаются и ехидно говорят: «Если бы камень имел сознание, то и он думал бы, что его падение тоже не предопределено, что и он падает по своему желанию».

Да, отвечаем мы, он бы имел право так думать, если бы мог думать, потому что закон не стоит сверху или вне камня, а находится в нем самом как его свойство или, если угодно, как его «воля». Необходимость падения не есть приказание, данное свыше, которому он должен повиноваться, а есть его собственное качество и только как таковое и существует. Если бы не было камня и других вещей, имеющих то же свойство, то не было бы и закона. Поэтому нельзя гипостазировать закон как активное начало, а вещи делать пассивной неподвижностью. Закон не пружина, приводящая в движение механизм, и вещи не механизмы, а сочетание в себе пружины и механизма.

Все процессы мира делятся на два разряда, в одних человек, как комплекс определенных свойств, не участвует, а поэтому и связь, устанавливающаяся между этими частями природы, независима от него. В других же решающим условием является он сам. Первые для него чужды, вторые представляют результаты его свойств. Такими свойствами являются: определенная психофизическая организация, интеллект, как могучее средство воздействия на среду, сознательно-мотивационная воля, способность ставить себе цели и во имя их реализации действовать и так далее. В результате всех этих свойств получается то или иное воздействие на среду, то или иное изменение условий, окружающих каждую личность, а интегрируя маленькие изменения, производимые каждой личностью, мы получаем то, что называется историческим фактом или изменением.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мыслители XX века

Манифест персонализма
Манифест персонализма

Издание включает важнейшие произведения Э. Мунье (1905–1950), основоположника и главного теоретика французского персонализма. Созданные в драматический период истории Франции они ярко передают колорит времени. В них развиты основные темы персоналистской философии: духовных мир личности, межчеловеческое общение, свобода и необходимость, вера и знание, выбор и ответственность. С позиций личностного существования рассматриваются также проблемы социальной революции, государства, власти, демократии, национальных отношений. Главной же темой остается положение личности в современном мире, смысл ее жизни и деятельности. Большинство произведений, вошедших в издание, впервые публикуется в переводе на русский язык. Для читателей, интересующихся историей современной философии, проблемами культуры.От редактора fb2 — требуется вычитка по бумажному оригиналу.

Эмманюэль Мунье

Философия / Образование и наука
Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция
Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция

МОСКВА ИЗДАТЕЛЬСТВО «РЕСПУБЛИКА» 1995(Мыслители XX века)Книга содержит труды русского философа Николая Онуфриевича Лосского (1870-1965), созданные в эмиграции в зрелый период его творчества и впервые издающиеся у нас.Автор предстаёт здесь не только как глубокий, оригинальный мыслитель, но и как талантливый популяризатор. Публикуемые работы всесторонне раскрывают особенности его мировоззрения – своеобразного варианта персоналистической философии – и его учения об интуитивном пути познания, включающем разные формы интуиции, в том числе и такую неоднозначно толкуемую её разновидность, как мистическая интуиция.Издание рассчитано на тех, кого интересуют проблемы отечественной и мировой философии, теории религии и науки.

Николай Онуфриевич Лосский

Философия / Образование и наука
Два образа веры. Сборник работ
Два образа веры. Сборник работ

В издание включены наиболее значительные работы известного еврейского философа Мартина Бубера, в творчестве которого соединились исследование основ иудаистской традиции, опыт религиозной жизни и современное философское мышление. Стержневая тема его произведений - то особое состояние личности, при котором возможен "диалог" между человеком и Богом, между человеком и человеком, между человеком и миром. Эмоционально напряженная манера письма и непрестанное усилие схватить это "подлинное" измерение человеческого бытия создают, а его работах высокий настрой искренности. Большая часть вошедших в этот том трудов переведена на русский язык специально для настоящего издания.Книга адресована не только философам, историкам, теологам, культурологам, но и широкому кругу читателей, интересующихся современными проблемами философии.

Мартин Бубер

Философия / Образование и наука

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза