Человек в черном

— Вот это уже вас никак не касается, — оборвал его Громушкин.

— Но, я так понял, этой девушкой могут заинтересоваться и китайские спецслужбы… — предположил Святослав Николаевич.

— И китайские, и американские… Американцы тоже могли что-то унюхать. Ведь у вас тут после тюльпановой революции американцы чувствовали себя более чем вольготно, — со смешком сказал Громушкин и строго добавил: — Именно поэтому я выставил охрану. А как только девушка придет в себя, немедленно сообщите мне. Ну что ж, уже поздно. Я поеду в гостиницу. Нужно с Москвой связаться.

— А с нашими спецслужбами вы в контакте? — спросил Святослав Николаевич.

— С отдельными людьми. У вас же здесь тоже ничего не разберешь. Переворот за переворотом. Нам в Москву пачками доносы один на другого шлют. Один американский агент, другой — китайский. Не разберешься. В общем, если что, докладывайте лично мне. Особенно если кто-то начнет проявлять повышенный интерес к этой девушке.

— Хорошо, будьте спокойны, — заверил Святослав Николаевич и предложил: — Вас проводить?

— Нет, спасибо, я сам. А вы посмотрите, как там наша Лю Синь… Всего доброго.

— Всего доброго, — сказал Святослав Николаевич и, когда дверь захлопнулась, вместо того чтобы подойти к Лю Синь, набрал чей-то номер на мобильном и, вздохнув, проговорил: — Я его отправил. Да, майор Громушкин поехал в гостиницу. Ждет из Москвы помощника. Попросил даже его устроить сюда работать под видом санитара. Он, как и вы, уверен, что девушка была связана с корректирующими психику пищевыми добавками. Да, теми самыми, что вас заинтересовали. Только не знает, где расположена база для экспериментов. Да, вам Москва не доверяет. Говорит, доносы один на другого в Москву строчите. Девушку зовут Лю Синь. Повторяю, про наркотики он ничего не говорил; Москва, как и вы, уверена, что она связана с пищевыми добавками и экспериментами, которые проводят китайские спецслужбы. Да, он просил, как только придет в себя, чтобы ему сообщил. Оставил охранника. Ничего страшного. Если мы мимо него не проведем ее, то пронесем или провезем на каталке. Конечно, как только ей станет лучше, я вам первым сообщу. Но это будет не раньше завтрашнего дня. Сейчас я пойду домой. Мне нужно хоть немного поспать. Здесь надежные дежурные и врач. И медсестра. Наша охрана. И московский парень в коридоре спит. За ночь ничего не случится. Больше в той аварии никто не выжил.

Лю Синь из всего, что услышала, поняла одно: ей пока что не стоит показывать, что она пришла в себя. Во-первых, она плохо помнила, что с ней произошло. Из разговора двух мужчин, похоже, врача и военного или, точнее, работника спецслужб, выходило, что она прилетела в Бишкек из Москвы с каким-то важным поручением. И едва не погибла в аварии. Вместе с ней ехал какой-то Султан. Но что за Султан и куда они ехали, она абсолютно не помнила. История с пищевыми добавками и экспериментами, которые якобы проводят китайские ученые при содействии китайских спецслужб, ей совсем ни о чем не говорила. Но зато было ясно, что этот доктор ведет какую-то непонятную двойную игру и, как только ей станет лучше, за нее начнется настоящая борьба. Ее собираются тайно вывозить, допрашивать, а может, и пытать. А она ведь ничего не помнит. Единственное, что не стерлось из памяти, — это дом, в котором она жила в Китае и где теперь жили ее родители. Улицу, дом, родителей она помнила очень хорошо. А как оказалась в Москве, где там училась, чем занималась, — все это будто затянуло пеленой.

Но она четко знала: ей поскорее нужно отсюда выбраться, убежать, уехать, чтобы никакие спецслужбы ее не могли найти. Ведь, получалось, ею интересуются и местные, киргизские, спецслужбы, и американцы, и русские, и, конечно же, свои, китайцы. И каждый будет стараться заполучить ее к себе. Китайцы — чтобы по-надежнее спрятать, русские, киргизы и американцы — чтобы выкачать секретную информацию. А ведь она ничего не помнит. О Москве, из которой она прилетела, вообще ничего. Так что единственный способ сохранить здоровье и жизнь — поскорее убежать из больницы и спрятаться в надежном месте. Хотя бы пока к ней не вернется память.

Когда Лю Синь вновь открыла глаза, то поняла, что на улице уже стемнело. Она лежала под капельницей, но почему-то у нее не вызвало труда освободить руку. Казалось, она знакома с тем, как ставить, как снимать капельницу. Стоило ей приподнять голову, как она поняла, что еще совсем слаба. Голова кружилась и подташнивало. Но времени на раздумья не было.

Лю Синь встала с постели, всунула ноги в тапочки, которые кто-то предусмотрительно поставил у кровати, и с радостью осознала, что может ходить. Это было самым главным. На счастье, на вешалке у двери висел белый халат, из кармана которого торчала накрахмаленная медицинская шапочка.

Халат Лю Синь надела прямо на ночную сорочку, спрятала волосы под шапочку, тихо выглянула за двери и, оценив ситуацию, вышла в коридор. Дежурная медсестра куда-то отлучилась. А молодой человек в штатском, надо понимать охранник, мирно дремал на стуле напротив ее палаты.