Читаем Человек в эпоху уравнивания полностью

Уравновешение национально-политических и хозяйственных напряженностей внутри Европы — это также судьба, данная нам как результат последствий мировой войны и изменившегося властного статуса целой части мира. Далекое от того, чтобы ставить под вопрос великие исторические национальные культурные индивидуальности как таковые, растущее уравновешение между их политическими властными напряженностями в области их экономических интересов по-настоящему разовьет и высвободит их духовную и культурную автономию. Великая историческая идея 19 века, идея абсолютно суверенного, централизованного национального государства с экспансивной национальной экономикой и колонизацией должна будет в наступающую эпоху в значительной мере отступить. Хотя бы уже поэтому у нас, немцев, мало оснований приобретать новые колонии. Будет реализован в определенной мере и в самых разнообразных формах федерализм; здесь Англия в своих доминионах уже благородно ушла вперед. Еще слишком мало обращают внимание на то, что те классы и группы, которые в историческом становлении современных национально-государственных устремлений по сути дела вознесли эту первоначально в высшей степени революционную групповую форму, "нацию", постепенно преодолевая сопротивление против нее — власть церкви, дворянства, крестьянства, феодалов, родовых князей и их чиновничьих штабов; что буржуазия и прежде всего самостоятельный буржуазный слой предпринимателей все более и более теряет свои власть и значение в обществе. Не только пролетариат, поскольку он настроен интернационально, дифференцировался, также целые новые классы выделились из собственно буржуазии — отчасти идя вверх, отчасти вниз: вниз — растущий вместе с бюрократизацией больших предприятий слой служащих, вверх — менеджеры финансового капитала и энергопроизводящих отраслей промышленности. Самостоятельное среднее сословие, которое раньше всех во Франции показало себя в качестве носителя национальной властной политики (Пуанкаре '), в результате войны более или менее сильно пострадало во всех государствах. Но все эти новые группы склоняются в большей или меньшей степени к образованию интернациональных сквозных прослоек, которые должны все больше способствовать утверждению национальной терпимости, аналогичной конфессиональной терпимости, которая была следствием тридцатилетней войны. При посещении в Гейдельберге и Франции последнего съезда Союза культурного сотрудничества, основанного принцем Антоном Роаном, я был, несмотря на мое многолетнее и близкое знакомство с этими устремлениями, немало изумлен тем, в сколь многих чертах тенденции, нашедшие здесь свое выражение, были схожи с духом политики "Священного альянса" — они были если и в несколько меньшей степени "священны", но зато тем более внутренне подвижны из-за растущего страха крупной буржуазии Европы перед угрозой увидеть поколебленным господство своего класса в результате любой возможной национальной войны. В будущем нам придется считаться с возникновением крупнобуржуазного капиталистического пацифизма. Поддерживаемый сегодня как верхами, так и низами европеизм — это именно судьба, а не выбор. И опять-таки важно направить его политически и экономически по правильному пути и облечь в правильные формы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное