Человек в коричневом костюме

Я взяла бланк и указала, что она могла бы опустить артикли и, вероятно, обойтись без «пожалуйста», если ей не обязательно быть столь вежливой. Сьюзен, по-видимому, совершенно безрассудна в денежных вопросах. Вместо того чтобы прислушаться к моим советам быть поэкономнее, она добавила еще три слова: «получаю массу удовольствия».

Сьюзен пригласили на ланч с друзьями, которые заехали за ней в гостиницу около одиннадцати. Я осталась предоставленной самой себе. Пройдя через парк при гостинице, я пересекла трамвайные пути и спустилась прохладной тенистой улочкой прямо на главную улицу. Я прогуливалась по ней, глазея по сторонам, наслаждаясь солнцем и чернолицыми продавцами цветов и фруктов. Обнаружила место, где продавали очень вкусную крем-соду, и в конце концов, купив корзинку персиков за шесть пенни, вернулась в гостиницу.

К своему удивлению и радости, я обнаружила, что меня ждет записка. Она была от смотрителя музея, который прочел о моем прибытии на «Килмордене» в газете, где я была представлена как дочь покойного профессора Беддингфелда. Смотритель немного знал моего отца и всегда восхищался им. В записке говорилось, что его жена будет счастлива, если я приеду к ним на чашку чаю сегодня днем на их виллу в Мейсенберге, и было указано, как туда добраться.

Мне было приятно, что о бедном папе еще помнят и высоко его ценят. Я опасалась, что меня обязательно поведут в музей до моего отъезда из Кейптауна, но решила рискнуть. Для большинства людей это было бы удовольствием, однако любым лакомством можно объесться, если потреблять его утром, днем и вечером.

Надев свою лучшую шляпку (одну из отданных мне Сьюзен) и наименее мятое белое платье, после ланча я отправилась. Скорым поездом я добралась до Мейсенберга примерно за полчаса. Поездка была славная. Мы медленно ехали вокруг подножия Столовой горы, и некоторые цветы были восхитительны. Я слаба в географии и никогда раньше не представляла себе толком, что Кейптаун находится на полуострове. Поэтому была несколько удивлена, когда, выйдя из поезда, вновь оказалась у моря. Это была чарующая картина. Люди на коротких закругленных досках носились по волнам. Для чая было еще слишком рано, поэтому я направилась к купальному павильону и, когда меня спросили, не желаю ли я получить доску для серфинга, я ответила утвердительно. Серфинг кажется очень простым. Это не так. Больше я ничего не скажу. Я страшно разозлилась и просто отшвырнула мою доску прочь. Тем не менее решила при первой возможности вернуться и попробовать еще раз. Я не сдамся. Потом совершенно случайно я удачно прокатилась на доске и вышла из воды в эйфории. Серфинг!.. Вы или проклинаете все на свете, или по-идиотски довольны собой.

Немного проплутав, я нашла виллу «Меджи». Она расположилась на самом склоне горы в стороне от других коттеджей и вилл. Я позвонила, мне открыл улыбающийся мальчик-кафр.

«Миссис Раффини?» — спросила я.

Он впустил меня, провел по коридору и распахнул дверь. Я уже собралась войти, как вдруг заколебалась. Меня охватило дурное предчувствие. Я переступила порог, и дверь позади резко захлопнулась.

Из-за стола встал мужчина и подошел с протянутой для приветствия рукой.

«Я так рад, что мы убедили вас приехать, мисс Беддингфелд», — сказал он.

Мужчина был высокий, очевидно голландец, с огненно-рыжей бородой. Он нисколько не походил на смотрителя музея. Тут меня осенило, какого дурака я сваляла.

Я находилась в руках врага.

Глава XIX

Я невольно вспомнила 3-ю серию фильма «Памела в опасности». Как часто я сидела на шестипенсовых местах, поедая двухпенсовую плитку молочного шоколада и страстно мечтая, чтобы то же самое произошло со мной! Что ж, мои мечты сбылись в полном смысле слова. И почему-то это не доставило мне такого удовольствия, как я воображала. На экране все прекрасно — вы спокойны, зная, что впереди должна быть 4-я серия. Однако в реальной жизни не было абсолютно никакой гарантии, что «Анна — искательница приключений» не завершится внезапно в конце любой серии.

Да, я оказалась в тяжелом положении. Все, что Рейберн сказал в то утро, всплыло в моей памяти с неприятной отчетливостью. Говорите правду, сказал он. Что ж, я всегда могла поступить так, однако поможет ли это? Прежде всего, поверят ли мне? Поверят ли, что я пустилась в такую безумную авантюру просто из-за клочка бумаги, пропахшего нафталином? Для меня это звучало как совершенно не правдоподобная выдумка. В приступе холодного здравомыслия я проклинала себя за мелодраматический идиотизм и тосковала по мирной скуке Литтл Хемпсли.

Все эти мысли стремительно пронеслись в моем мозгу. Я инстинктивно отступила назад и нащупала ручку двери. Заманивший меня человек лишь ухмыльнулся.

— Вы здесь и здесь останетесь, — весело заметил он. Я собрала все силы, чтобы придать своему лицу уверенное выражение.

— Меня пригласил сюда смотритель Кейптаунского музея. Если я совершила ошибку…

— Ошибку? О, да, большую ошибку!

Он хрипло рассмеялся.

— Какое вы имеете право задерживать меня? Я сообщу в полицию…