Человек в коричневом костюме

Я зарделась до корней волос. К счастью, он вроде бы не заметил.

– Ну а как же вы там тогда оказались? – спросила я небрежным тоном. – Что вы делаете в этих краях?

– Я тут живу, – просто ответил Гарри.

– На этом острове?

– Да, я приехал сюда после войны. Иногда я катаю на лодке постояльцев гостиницы, но в общем-то деньги мне не очень нужны, так что я делаю это скорее ради собственного удовольствия.

– Вы живете здесь один?

– Я не стремлюсь к обществу, поверьте, – холодно ответил он.

– Тогда извините, что я навязала вам свое, – обиделась я. – Впрочем, у меня не было выбора.

К моему удивлению, глаза его заискрились.

– Совершенно верно. Я перекинул вас через плечо, словно мешок с углем, и отнес в лодку. Совсем как первобытный человек в каменном веке.

– Но по другой причине, – вставила я.

Тут уж ОН зарделся, причем ярко-ярко. Даже загорелая кожа не спасла.

– Однако вы не сказали, почему вдруг, на мое счастье, очутились неподалеку, – поспешно спросила я, стараясь сгладить неловкость.

– Я не мог уснуть… почему-то не находил себе места… волновался… у меня было предчувствие, что случится беда. В конце концов я сел в лодку, доплыл до берега и пошел к водопаду. Когда вы закричали, я как раз добрался до Пальмовой долины.

– Почему вы не двинулись за подмогой в отель, а принесли меня сюда?

Он снова покраснел.

– Наверно, вы сочтете меня дерзким… Но, по-моему, вам до сих пор непонятно, в какой вы опасности. Думаете, надо было сообщить вашим друзьям? А я решил, что лучше меня о вас никто не позаботится. Сюда на остров чужие не заглядывают. Вот я и попросил старушку Батани – я ее однажды вылечил от лихорадки – присмотреть за вами. Она преданный друг и никому не скажет ни слова. Я мог бы держать вас здесь месяцы, годы, и никто бы не узнал.

«Я мог бы держать вас здесь месяцы, годы, и никто бы не узнал!» Какое счастье порой доставляют человеку всего несколько слов!

– Вы поступили абсолютно правильно, – спокойно сказала я. – И, пожалуй, мне не стоит извещать друзей. Они все равно уже так долго беспокоятся, что лишние пара дней ничего не изменят. Тем более это не близкие люди, а просто знакомые… Даже Сюзанна. И вдобавок человек, написавший записку, прекрасно информирован о моей жизни… просто великолепно! Ее не мог написать кто-то чужой.

На сей раз мне удалось упомянуть про записку, не покраснев.

– Если бы вы меня послушались… – нерешительно начал Гарри.

– Этого не обещаю, – чистосердечно призналась я. – Но послушать не повредит.

– Вы всегда делаете то, что вам заблагорассудится, мисс Беддингфелд?

– Обычно, – уклончиво ответила я. Любому другому я, кроме Гарри, сказала бы «всегда».

– Мне жалко вашего мужа, – неожиданно выпалил Гарри.

– И совершенно зря, – возразила я. – Ведь я выйду замуж только за человека, в которого влюблена без памяти. А ради любимого женщина с превеликим удовольствием делает то, что ей не нравится. И чем более она своевольна, тем больше ей это нравится.

– Боюсь, что вынужден с вами не согласиться. Как правило, муж такой женщины оказывается под башмаком у супруги, – Гарри говорил с легкой усмешкой.

– Вот именно! – радостно вскричала я. – Потому-то так много несчастливых браков. И виноваты во всем мужчины! Они либо потакают женам, и те начинают их презирать, либо ведут себя как законченные эгоисты, всегда настаивают на своем и ни разу в жизни не скажут «спасибо»! Умный муж заставит жену поступить так, как ему нужно, а за это будет ее превозносить до небес. Женщины обожают подчиняться, но любят, чтобы их жертвы были оценены по достоинству. С другой стороны, мужчины обычно не ценят женщин, которые всегда ведут себя идеально. Я лично, выйдя замуж, буду в основном жуткой ведьмой, но иногда, в самый неожиданный для мужа момент, проявлю свою ангельскую сущность.

Гарри рассмеялся.

– Да, вы будете жить с муженьком как кошка с собакой.

– Влюбленные всегда ссорятся, – возразила я. – Ссорятся, потому что не понимают друг друга. Если же к ним это взаимопонимание вдруг приходит, то – прощай, любовь!

– А обратное тоже верно? Если люди ссорятся, значит, они влюблены друг в друга, да?

– Я… не знаю, – смутилась я.

Гарри отвернулся к очагу и небрежно спросил:

– Хотите еще супа?

– Да, спасибо. Я так проголодалась, что съем целого бегемота.

– Прекрасно.

Гарри принялся колдовать над огнем, я внимательно за ним наблюдала.

– Когда мне можно будет встать с постели, я буду готовить еду сама, – пообещала я.

– Что-то я сомневаюсь в ваших кулинарных способностях.

– Разогреть консервы – дело нехитрое, – передернула плечами я, указав на груду консервных банок возле очага.

– Один – ноль! – сказал Гарри и рассмеялся.

Когда он смеялся, его лицо преображалось. В нем появлялось что-то мальчишеское, счастливое… Гарри становился другим человеком.

С удовольствием доедая суп, я напомнила ему, что он собирался дать мне совет.

– Ах да! – спохватился он. – Я вот что хотел сказать. На вашем месте я бы залег на дно и лежал бы тихо, как мышка, пока бы не поправился. Отсутствие тела их не удивит. Вы вполне могли разбиться о скалы, а останки унесло бы течением.

Я содрогнулась.