Человек в Космосе. 60 лет

В 1965–1966 годах «Краснодар» и «Ильичёвск» были заменены новыми судами – «Бежица» и «Ристна». Они, кроме аппаратуры для приема и обработки телеметрической информации и системы единого времени последней модификации, имели мощные передатчики, позволяющие повысить устойчивость связи с Центром управления полетом.

Были также установлены системы кондиционирования воздуха, что обеспечивало охлаждение аппаратуры, улучшало обитаемость.

Первые приспособленные для специальных работ морские суда использовались до 1976–1977 годов, затем были возвращены пароходствам и после демонтажа экспедиционного оборудования продолжали ходить на океанских грузовых линиях.

В 1967 году в строй морских командно-измерительных пунктов вошли суда серии «Селена»: «Боровичи», «Невель», «Кегостров», Моржовец». На этих судах были установлены две радиотелеметрические станции, станция космической связи для двухсторонних переговоров с космонавтами, аппаратура единого времени, приемо-передающий радиоцентр.

Между тем быстрые темпы развития советской космонавтики, характерные для 60-х годов, требовали многократного расширения задач, решаемых судами. Мы стояли на пороге лунной программы. Понадобилось судно универсального типа, способное полностью заменить стационарный измерительный пункт, работающий с околоземными и межпланетными космическими объектами в любой точке Мирового океана.

Было решено создать такое судно на базе сухогруза «Геническ», который совершил всего один рейс на Кубу. В январе 1967-го теплоход был ошвартован у судостроительного завода в Ленинграде. Ему было присвоено название: Научно-следовательское судно "Космонавт Владимир Комаров".

Судно пришлось переоборудовать так, чтобы на нем можно было разместить крупногабаритные системы, которые до того помещались только на наземных измерительных пунктах.

Прежде всего, на нём были установлены две восьмиметровые параболические антенны с двухосными опорно-поворотными устройствами. Для этого была необходима гиростабилизированная платформа, способная сохранять горизонтальное положение с точностью 15 минут при скорости ветра до 20 м/с и волнении моря до шести баллов. В распоряжении конструкторов имелись в то время корабельные посты для стабилизации артиллерийских орудий, которые могли обеспечить заданную точность только при отсутствии ветровых нагрузок.

Выход был найден в применении шарообразных радиопрозрачных укрытий, которые защитили антенны и опорно-поворотные устройства не только от ветра, но и от дождя, снега, брызг соленой морской воды и прочих неприятностей. НИС «Космонавт Владимир Комаров» эксплуатировалось почти 22 года – до мая 1989 года. За это время было совершено 27 экспедиционных рейсов продолжительностью от одного до одиннадцати месяцев, пройдено в океанах более 700 тысяч миль.

В конце 60-х годов для выполнения лунной программы Н1-Л3, было решено построить два универсальных корабля для работы с аппаратами, на окололунной орбите. В 1970 году в состав космического флота вошло судно «Академик Сергей Королев».

Судно имело неограниченный район плавания и высокие мореходные качества, обеспечивающие безопасность плавания при любом состоянии моря.

В 1971 году, в Ленинграде было завершено строительство самого крупного и наиболее мощного, по научно-техническому оснащению экспедиционного судна, ставшего флагманом космического флота. Ему было дано имя «Космонавт Юрий Гагарин».

Первая моя встреча с судном «Космонавт Юрий Гагарин» состоялась в конце августа 1971 года, в Одессе. Мы, группа выпускников Ленинградской академии имени А. Ф. Можайского получили назначение для работы на НИС «Академик Сергей Королев», но оно было еще в рейсе, и нас временно определили для проживания на «Космонавт Юрий Гагарин», которое после перехода из Ленинграда находилось в Одессе.

Прилетели мы в Одессу поздно и у причала, где стоял «Космонавт Юрий Гагарин», оказались глубокой ночью.

Увиденное ошеломило: прожекторы освещали привязанный канатами корпус огромного белого судна и барбеты-основания ажурных конструкций антенн. Сами 25-метровые чаши антенн сливались где-то вверху со звездным небом. Такое впечатление, что на судно опирается весь небосвод. Работали какие-то насосы, раздавалось шипение сжатого воздуха, судно казалось огромным живым существом, отдыхающим у причала.

Мысли о том, как удастся освоить все это хозяйство не давали уснуть остаток ночи. Естественно, те несколько дней, которые мы жили на судне, были посвящены его изучению.