Человек в Космосе. 60 лет

– Да! Образовалась группа из трех человек: я, Анатолий Филипченко и Анатолий Куклин. Сначала в Липецке мы прошли теоретическую подготовку, затем, в 1967 году, поехали во Владимировку, где начали потихоньку осваивать испытательную работу.

– На полигоне «Владимировка» была очень длинная посадочная полоса, чуть ли не двадцать километров?

– Там и проводились испытания. Орбитальный самолет подвешивался под «брюхо» носителя, тот поднимал его в воздух. Затем «Спираль» отцеплялась и без двигателя шла на посадку… Надо было точно знать поведение самолета на посадочных скоростях.

– Такое впечатление, будто вы испытывали будущий "Буран"!

– Все идеи, заложенные в «Спираль», потом были реализованы в «Буране», но тогда об этом проекте речи еще не было… Поначалу проект «Спираль» шел хорошо. В Звездном городке был создан четвертый отдел, куда я набрал молодых летчиков: Кизима, Романенко, Джанибекова, Малышева и других.

– Их представлять не надо, классные космонавты!

– Все слетали, стали Героями. Вот только у Толи Куклина не получилось: здоровье подвело… Но после гибели Юрия Гагарина ситуация резко изменилась: летать стало тяжело.

– Почему все-таки отдел закрыли?

– Во-первых, это была экспериментальная работа КБ Микояна, а во-вторых, в ней столкнулись интересы людей, связанных с авиацией и космонавтикой.

– Но ведь Артем Иванович Микоян был очень авторитетным человеком, к его мнению прислушивались!

– Это, безусловно, верно, но его считали авиационным конструктором, а не космическим…

– Ваше впечатление о нем?

– Не мне оценивать Генерального конструктора, имя которого известно во всем мире!.. Но личные отношения у нас были очень теплые: Артем Иванович относился к нам по-отечески. И это проявилось, когда произошла трагедия с Юрой.

– Как именно?

– Официально мне летать никто не запрещал, но палки в колеса ставили. Я приехал к Микояну наниматься на работу. Мы сидели в кабинете, пили чай. Артем Иванович сказал, что у него в КБ не так интересно – всего один самолет, а лучше пойти в Летно-испытательный институт. И тут же позвонил его начальнику В. В. Уткину. Я сразу поехал к нему в Жуковский. Думал, что сейчас меня с распростертыми объятиями примут, ведь сам Микоян просил об этом. А Виктор Васильевич выслушал меня и говорит: "Зачем ты мне нужен? Зачем мне лишняя головная боль? У нас аварий и катастроф и без тебя хватает". Оказалось, что Артем Иванович таким образом не стал мне отказывать напрямую, хотел как-то смягчить удар.

– Да и работа была опасная!

– Конечно. Многие ребята и в Летно-испытательном институте, и в КБ Микояна погибли во время испытаний, по пальцам можно пересчитать тех, кто жив сегодня… А после гибели Юрия Гагарина меня просто-напросто начали беречь и отодвинули от полетов.

– Вернемся к «Спирали». Это была попытка соединить самолет и космический корабль?

– В определенной степени. Орбитальный самолет, или, если хотите, ракетоплан представлял собой одноместный аппарат.

"Семерка" должна была выводить его в космос. Планировалось, что он будет выполнять разведывательные функции, а затем возвращаться на Землю. Дыхание "звездных войн" уже ощущалось в то время, а потому наши конструкторы думали о будущих космических истребителях… Волею судеб я вернулся к «Спирали» через много лет, когда создавался "Буран".

– Помню, американцы долгое время недоумевали, чем это занимаются русские специалисты с опытом работы по "Спирали?".

– Мы создали модель «Бурана» в масштабе один к трем и провели серию испытаний. Получили много интересных данных о полете аппарата в атмосфере и это помогло в разработке его теплозащиты и аэродинамики. Были проведены четыре пуска: три удачных и один аварийный – забыли к аппарату прикрепить парашют! И такое у нас бывало…

Первый пуск нам удалось скрыть от американцев, но при втором они зафиксировали все: как аппарат садился в океан, как его поднимали на борт корабля, как проводили операции по сливу остатков компонентов топлива. По фотографиям они сделали макет аппарата и испытали его в своих лабораториях. Полученные аэродинамические характеристики были значительно лучше, чем у "Шаттла".

Когда создавался «Буран», перед разработчика ми была поставлена задача: сделать систему посадки автоматической.

И то, что когда-то спроектировали для «Спирали», легло в основу автоматической системы навигации захода на посадку корабля «Буран». Его посадка стала, без преувеличения, самым выдающимся достижением всей программы.