Читаем Человек в круге полностью

Человек в круге

- Вот где мы встретились, Шмаринов. Ты думал, не встретимся?

Берия пристально изучал лицо, всю фигуру полковника. Что-то во всем его облике и нравилось, и не нравилось. Все вокруг молчали. И Берия продолжал бесцеремонно изучать Шмаринова.

- Не постарел, - сказал он, - не стал хуже, полковник.

Обошел со всех сторон.

- Устал. Устал, конечно. Это так. Все устали. Это видно.

Махнул рукой на охрану, и она пружинно оттеснилась к воротам, будто ее не стало.

- Я говорю, ты молчи, полковник. Доехали хорошо. Аэродром тоже хорош. И у тебя все хорошо. Ступеньки сделали новые. Подмели, полы вымыли...

Берия все что-то хотел сказать Шмаринову еще, но продолжал изучать его, и тот стоял не шевелясь, сдержанно молчал, точно ожидая, когда гость скажет главное.

- Скажи откровенно, - Берия подошел вплотную, - думал, не встретимся? Только откровенно? Я, к примеру, когда-то встречи ждал. И очень ей рад, этой нашей горькой встречи. Я рад ей, пусть и такая она.

- Я тоже очень рад, Лаврентий Павлович! - Полковник заговорил искренне, голос его даже дрогнул.

- И я теперь рад. А тогда... Тогда ты уходил от меня - я не был рад. Я печалился. Почему такой офицер уходит от меня?

- Вы же помните, Лаврентий Павлович, было назначение. Я не перечил.

- Но я же тебя спрашивал: ты хочешь остаться? Ты ничего тогда не сказал! Обидел меня! Но - ладно! Кто старое вспомнит - тому глаз вон!.. Веди, полковник: к этому сосунку, к этому начальнику заставы! Что он тебе говорит? Что хорошая была наглядная агитация о бдительности на заставе?

Шмаринов пожал плечами. Берия улыбнулся по-хорошему, махнул рукой:

- Узнаю тебя, Митя. Слов на ветер не бросаешь. Да и что теперь этот ссыкун скажет? Только станет просить, чтобы и жену не расстреляли с детишками... Сколько у него детей?

- Пятеро.

- Ого! На заставе света, что ли, нет? Работает сам? Или кто-то помогает?

- Все там нормально, - сдержанно ответил Шмаринов.

Начальник заставы, отец пятерых детей, был на удивление малюсенького роста. Лишь голова большая, круглая. Он сидел в углу тридцатиметровой комнаты, в комнате было всего четыре стула и стол. Именно на нем, на чистой скатерти, принесенной из столовой, покоилась эта круглая неудачливая голова тридцатилетнего, уже, кажется, всего повидавшего и вдоволь нажившегося теперешнего, уже не начальника заставы, а подсудимого старшего лейтенанта Павликова.

- Встать! - повелительно скомандовал Шмаринов.

Павликов поднял голову, тяжело встал и вытянул руки по швам.

- Медленно встаешь, солдат. - Берия сморщился. - Да какой ты хрена начальник заставы, если не можешь быстро встать?

- Я не спал двое суток, товарищ Лаврентий Павлович.

- Гляди, узнал? - Берия рассмеялся. - Несмотря на то, что много не спал, а узнал. - В тоне его теперь улавливалась снисходительность. - Чего скажешь в свое оправдание, старший лейтенант? Покайся!

- Мне, товарищ Лаврентий Павлович, не в чем каяться. Я службу нес всегда достойно.

- Сколько же ты служишь?

- Я служу уже четырнадцать лет.

- Тебе сейчас сколько?

- Пошел тридцать первый.

- Иисусу было тридцать три. Ты не подумал, что следствие по такому случаю может затянуться на годика два? Тебе будет как раз тридцать три, когда приговорят к стенке.

- Не за что, товарищ Лаврентий Павлович. Он приехал - как комендант. Перед этим уведомил. Я...

- А почему он приехал? Ты спросил?

- Начальство не спрашивают. Начальству докладывают.

- Но это, старший лейтенант, граница! Это - не базар, куда идут покупать яйца. Что он тебе сказал, когда говорил, что приедет?

- Он не объяснил по телефону цель своего приезда.

- А ты, что же, так и не спросил? Товарищ комендант! - спросил бы ты. - Почему вы хотите приехать ко мне на участок? - Я - что? Плохо служу? Или у меня было нарушение границы? У вас было нарушение?

- Не было.

- Видишь! - Берия резко повернулся к Шмаринову и Железновскому. - У него не было нарушения! Видишь! - Он их, двоих, Шмаринова и Железновского, видел за одного. - У него не было нарушения. И он позволил коменданту приехать и развести антимонию! Он к тебе на заставу заходил?

- Заходил, товарищ Лаврентий Павлович.

- И что он тебе хорошего сообщил? Ну говори! Говори!

- Если точно...

- Ты думаешь еще говорить не точно?! Говори совсем точно!

- Я уже говорил, товарищ Лаврентий Павлович!

- Брось это свое "товарищ Лаврентий Павлович!" Говори дело!

- Я уже говорил, что он слегка пожаловался...

- На что он слегка пожаловался?

- На семейные обстоятельства, това... На семейные обстоятельства.

- Он - что? Тебе - ровня? Ты с ним дружил?

- Нет. Он приехал, вы же, наверное, знаете, полгода тому назад в отряд.

- Это я и без тебя действительно знаю.