Человек в лабиринте

Тогда он вспомнил… Он забыл подбросить дров в огонь. Печка дымилась, выгорев почти дотла. Он быстро вскочил и засветил лампу. Окна и двери опять вздрагивали от стука, но не это его сейчас беспокоило. Запах горелых перьев распространялся по всей кухне. Нат понял, что птицы попали в дымоход, пытаясь добраться до кухни.

Он набрал щепок, бумаги и насыпал все это на горячие уголья. Потом принес канистру с керосином.

— Не подходи близко! — прикрикнул он на жену. — Ну-ка, попробуем все это поджечь.

Он плеснул в огонь керосина. Пламя рванулось к трубе, и сразу же на огонь свалились обожженные, почерневшие тела птиц.

Дети с плачем проснулись. «Что это? — спросила Джилл. — Что случилось?»

Нату некогда было отвечать. Он выгребал мертвых птиц из камина, сбрасывая их на пол кухни перед печью. Пламя еще гудело, и нужно было позаботиться, чтобы этот огонь не погас. Теперь жар сгонит птиц с верхней части трубы. Правда, в нижнем колене было хуже: оно было битком забито дымящимися, беспомощными телами птиц, захваченных огнем. Он уже не обращал внимания на окна и на дверь. Пускай себе бьют крыльями, долбят клювами, пускай погибают, пытаясь прорваться в дом. Они никогда не пробьются. Он возблагодарил судьбу за то, что дом у них старый, с маленькими окнами и крепкими, толстыми стенами, не похожий на современные казённые дома, сдаваемые в наем. Боже, спаси тех, кто сейчас заперся в этих новых домах!

— Перестаньте реветь! — огрызнулся он на детей. — Нечего бояться и скулить!

Обгоревшие, дымящиеся тела птиц продолжали падать в огонь — он не успевал их выгребать.

— Это их отгонит, — подумал он, — огонь и тяга в дымоходе. Все было хорошо, пока камин не забился. Убить меня мало за этот просчет! Огонь нам нужен любой ценой. Так я и знал, что что-нибудь да случится!

Сквозь царапанье когтей и хлопанье крыльев в деревянные щиты на окнах неожиданно пробился удивительно мирный бой стенных часов, висевших на кухне. Три часа утра. Осталось около четырех часов. Он не помнил точного времени начала отлива. Кажется, максимальный уровень воды бывает где-то перед половиной восьмого, около семи двадцати.

— Разожги примус, — сказал он жене. — Мы попьем чаю, а детям свари какао. Чего зря сидеть без дела?

Он постоял у печи. Огонь постепенно угасал, но птицы уже не падали. Он сунул кочергу в дымоход поглубже и ничего там не нашел. Дымоход был чист. Он вытер пот со лба.

— Давай-ка, Джилл, — сказал он, — сходи и принеси мне еще дров. Нам нужен хороший огонь. — Она боялась приблизиться, со страхом глядя на кучи обожженных птичьих тел.

— Не обращай на них внимания, — сказал он. — Мы вынесем их, когда огонь разгорится как следует.

Опасность, исходившая от камина, была ликвидирована. Теперь за дымоход можно быть спокойным. Если только огонь будет гореть постоянно днем и ночью.

Утром я схожу и принесу еще топлива, подумал он. Не может же это продолжаться бесконечно! Думаю, что успею, пока идет отлив. Во время отливов можно выходить и делать всю наружную работу, а остальное время работать дома. Нужно только приспособиться — и все!

Они выпили чаю и какао, закусив бутербродами. Нат заметил, что хлеба осталось только полбуханки. Ну ладно, они достанут еще.

— Прогони их, — сказал маленький Джонни, показывая на окно ложкой. — Прогони их — этих старых, гадких птиц!

— Обязательно, — с улыбкой сказал Нат. — Нам не нужны старые попрошайки, правда? Хватит с нас.

Они уже радовались, когда снаружи слышался глухой удар падающей на землю птицы.

— Еще одна, пап! — кричала Джилл. — Опять грохнулась!

— Так ей и надо, — говорил Нат. — Туда ей и дорога, мерзавке!

Только так и можно было вытерпеть. Не терять присутствия духа. Если бы они его сохранили хотя бы до семи часов, до первого утреннего выпуска новостей, было бы не так уж плохо.

— Дай-ка я закурю, — сказал он жене. — Табачный дым перебьет запах горелых перьев.

— Там только две сигареты в пачке, — сказала она. — Я собиралась завтра купить в кооперативной лавке.

— Я возьму одну, — сказал он, — а вторую оставлю на дождливый день.

Укладывать детей уже не имело смысла. Какой там сон, когда птицы все время царапаются и стучат в окна. Он сидел, обняв одной рукой жену, а второй — Джилл. Джонни притаился у матери на коленях. Сверху они прикрылись одеялами.

— Восхищаюсь мужеством этих попрошаек, — сказал он. — Я-то думал, что они скоро выдохнутся.