Человек в поисках смысла

Таким образом, человек — это меньше всего продукт наследственности и окружения; человек в конечном счете сам решает за себя! Попытаемся теперь обрисовать наиболее важные из вообще возможных измерений человеческого бытия. Одним из этих измерений является то, что можно обозначить как витальная основа; ее изучают как биология, так и психология. Во-вторых, необходимо назвать социальное положение человека; это предмет социологического анализа. Витальная основа вместе с социальным положением образуют естественную заданность человека. Эту заданность можно всегда установить и зафиксировать средствами трех наук: биологии, психологии и социологии. Но нельзя при этом упускать из виду, что собственно человеческое бытие начинается лишь там, где кончается любая установленность и фиксируемость, любая однозначная и окончательная определенность. А начинается там, прибавляясь к естественной заданности человека, где есть его личностная позиция, установка, его личное отношение ко всему этому, к любой витальной основе и к любой ситуации. Эта установка, конечно, уже не может быть предметом какой-либо из названных наук; скорее она существует в особом измерении. Кроме того, эта установка принципиально свободна; в конечном счете она представляет собой решение. И если мы расширим нашу систему координат за счет этого последнего возможного измерения, то в нем будет реализовываться всегда существующая благодаря свободе личностной позиции возможность экзистенциальной перестройки.

Все высказывания о человеке в каждом отдельно взятом измерении сами по себе правомерны. Но при этом надо всегда осознавать ограниченную правоту этих высказываний, обусловленную их одномерным характером.

Витальная обусловленность человека находится в фокусе внимания биологизма и психологизма, а его социальная обусловленность — социологизма. Социологизм видит только эту социальную обусловленность, видит все человеческое окруженным и опутанным этой обусловленностью настолько, что все собственно человеческое полностью скрывается за ней из виду.

Помимо всего прочего, социально обусловлено также познание, постижение чего-либо. Однако, как немедленно обнаруживается при ближайшем рассмотрении, социально обусловлены лишь познающий субъект и сам процесс познания. Познанное же или познаваемое лишено какой-либо социальной обусловленности. Но социологизму ближе другое: постоянно выпячивая богатство форм обусловленности субъекта познания, он стремится задвинуть в тень его объект.

Тем самым игнорируется объективность объекта — социологизм превращается в субъективизм.

Ошибка, которую при этом совершает социологизм, состоит в неразличении предмета и содержания. Содержание познания имманентно сознанию и подчинено субъектной обусловленности; напротив, предмет познания трансцендентен сознанию и субъектной обусловленности не подчинен.

Мы знаем, почему любое познание в высшей степени субъектно обусловлено. Любое содержание априори представляет собой некий сектор из предметной области. Про органы чувств нам, например, известно, что им присуща фильтрующая функция: сенсорный орган всегда настроен на определенную частоту специфической энергии этого органа. Но и целостный организм вычленяет из мира лишь один фрагмент, и этот фрагмент образует его среду, обладающую видовой спецификой. Любая среда, таким образом, представляет собой один из аспектов мира, и каждый из этих аспектов отобран из всего богатства мира[103].

Нам важно теперь показать, что вся обусловленность, вся субъективность и относительность познания распространяется лишь на то, что было отобрано в процессе познания, но ни в коем случае не на то, из чего делался этот выбор. Другими словами: всякое познание селективно, но не продуктивно; оно никогда не создает мир, даже среду, но оно лишь постоянно их фильтрует[104].

Понятно, что мы всегда располагаем лишь одним фрагментом мира, причем субъективным фрагментом, однако этот фрагмент является субъективным фрагментом объективного мира!

Все человеческое обусловлено. Но собственно человеческим оно становится лишь тогда и постольку, когда и поскольку оно поднимается над своей собственной обусловленностью, преодолевая ее, «трансцендируя» ее. Тем самым человек вообще является человеком тогда и постольку, когда и поскольку он как духовное существо выходит за пределы своего телесного и душевного бытия.