Человек в проходном дворе

Дверь в туалет была приоткрыта. Пухальский, голый по пояс — клубки мышц катались у него на спине, — склонился над раковиной, громко фыркая. Кран был один, и я остановился за его спиной, держа графин. За шумом воды он не слышал, как я вошел. Разогнувшись, он сразу прижал к лицу полотенце и повернулся ко мне. Когда он развел в стороны руки, я увидел у него на груди затертую татуировку. Я уже не раз видел такие татуировки у подследственных. Теперь мне стало понятно, почему он купается у безлюдных дюн.

— Что это у вас там написано? — спросил я с любопытством.

Он вздрогнул всем телом и отнял полотенце от лица. Глаза у него без очков были выпуклые и злые. Он сразу закрыл грудь локтями.

— Что ты лезешь, когда занято? — грубо крикнул он. Он был совсем непохож на прежнего тихого человека в золотых очках.

— Я… я хотел набрать воды в графин, — в меру растерянно сказал я.

Он уже жалел о своей вспышке.

— Извините, бога ради! Нервы… Эту штуку мой родственник устроил. Он ненавидел Советскую власть. Он был националистом и полицаем. Он напоил меня до потери сознания… Я был мальчишкой, — хмуро сказал Пухальский. — Я пробовал вытравить, но неудачно.

— Н-да, — сказал я. — Сволочь он, ваш родственничек-то!

— Его расстреляли партизаны.

— Вы можете свести наколку в институте красоты в Москве, — посоветовал я. — Там делают операции.

Я наполнил графин, и мы пошли в номер. «А он штучка», — думал я по дороге, глядя ему в спину. В номере я сел на подоконник, а Пухальский скинул шлепанцы и разлегся на койке. Сначала я хотел кой о чем поговорить с ним, но потом решил, что не стоит перебарщивать: он сейчас слишком насторожен.

Я снова и снова мысленно возвращался к двум датам. Третьего Ищенко с кем-то виделся, а пятого был убит. Встреча (если, конечно, была встреча третьего) произошла в то же время, что и убийство: где-то около одиннадцати часов утра. Час, наверное, назначил тот — убийца. Почему вторая встреча через день? Давал время на размышление? Размышление — о чем? Или, может быть, он уезжал куда-то?.. Да, еще Войтин торопился на автобус тоже к одиннадцати часам. Ну и что? При чем тут это? Хотя… был возможен один вариант. Я слез с подоконника.

— Пойти пройтись, что ли? — неуверенно сказал я.

— Жа-арко! — протянул с отвращением Пухальский.

— Не хочется торчать в гостинице.

Я спускался по лестнице, незаметно для себя ускоряя шаги. Потом спохватился и, выйдя из подъезда, побрел неторопливой походкой человека, который еще не решил, куда ему свернуть на следующем перекрестке: налево или направо. «Автобус уходит на Радзуте в 12.37, — размышлял я. — А когда он прибывает сюда?..»

Глава 18 В ПРОХОДНОМ ДВОРЕ

Покружив по переулкам — готический замок все время оставался справа, — я наконец выбрался на площадь. Не торопясь подошел к столу с расписанием и нашел глазами нужную строчку. Точно. Автобус из Радзуте приходил в одиннадцать ноль-ноль. Та-ак.

Я еще раз проглядел расписание. Я должен был бы подумать об этом раньше. Дело заключалось в том, что в расписании, найденном среди вещей Ищенко, радзутская линия была отчеркнута карандашом. Валдманис проверил эту ниточку: фотография Ищенко была предъявлена кассирше, которая работала последние полторы недели без выходных (болела сменщица), но она утверждала, что он не брал билетов: она бы запомнила, у нее хорошая память на лица. «Возможно, он и не собирался никуда ехать, — подумал я. — Возможно, его интересовал не отход автобуса на Радзуте, а его приход. Одиннадцать часов…»

Я огляделся. Неподалеку от тесно стоящих автобусов собрались в кружок шоферы. Один размахивал руками и что-то рассказывал. Послышался хохот. «Анекдоты травят», — решил я. Все шоферы были одеты в одинаковые синие холстинные куртки. «Сервис, — подумал я. — А в общем-то удобно. Автобазы закупают оптом: так дешевле, они немаркие, и в них хорошо в жару…» Поодаль стояла диспетчерская будка.

Я мысленно представил себе план проходного двора, в котором был убит Тарас Михайлович Ищенко, и план окрестностей, — я долго сидел над ними в кабинете Шимкуса. Двор выходил на эту площадь. Я поискал глазами арку. Вот она. Метрах в ста отсюда. И это тоже должно было бы насторожить меня раньше: близость места преступления к стоянке автобусов. Тут, пожалуй, и Валдманис проморгал. Ну да ладно. Так. Я убийца. Я слезаю с автобуса — он пришел в 11.00 — и иду туда. Там я назначил Ищенко встречу.

Я пересек площадь и посмотрел на часы. Пятьдесят секунд. Предположим, я пошел не сразу, а сначала покрутился по площади. Нет, мозолить людям глаза мне ни к чему. Я, конечно, пошел сразу. Но не напрямик, не на виду, а свернул вон за то длинное строение, напоминающее старые купеческие ряды. Что там? «Склад фабрики культтоваров», — щурясь на солнце, прочел я. Ага. Проход за ним есть? Я засек пожилого мужчину с портфелем, который скрылся за зданием. Через минуту он вышел на меня. Есть. Пошли во двор. Я лениво посмотрел по сторонам и свернул в подворотню.