Человек в розовом

–Пошёл ты! – Проговорил Огнев с неподдельным ужасом в голосе.

–Я тебя жду. – Вновь пропел он руладой.

Огнев шёл медленно. Ему было страшно, он был в догадках и непонимание, поэтому ни одной здравой мысли даже не зародилось в его голове. Поднявшись на свой третий этаж, он встретился взглядом с человеком в розовом. Глаза Ингрида блестели, как изумруды и уже не казались такими туманными и непонятными. Они были голубыми с оттенком спокойного моря.

–Ну же, открывай дверь! – Крикнул он, пританцовывая.

Огнев вставил ключ в дверь и прокрутил его три раза. Эти три оборота, которые он совершал машинально и быстро каждый день, сейчас казались ему очень долгими. Он делал это не спеша, почти в замедленной съёмке.

–Ну, неужели, – сказал Ингрид с явной подколкой, когда Огнев открыл дверь и включил свет в прихожей. Она была маленькой. Здесь находилось всё самое нужное и ничего лишнего. Шкафчик для одежды и обуви, зеркало и маленькая кожаная тумбочка.

–Уютно. – Огнев посмотрел на него со злобой. «Мне это кажется,…мне это кажется…» – подумал он и в этот момент Ингрид заулыбался. – Человек в розовом получал искреннее удовольствие, когда Кирилл Огнев мысленно чуть ли не бросал руки к небесам.

–Где ты, твою мать, был? – Послышался грубый мужской голос. В прихожую зашёл мужчина с ювелирной лысиной на голове и белой заляпанной соусом футболке. Он был небритым и мало ухоженным. Он был из тех мужчин, которые не откажутся выпить водки, если её поставить прямо перед его носом; он яростно любил футбол и болел за московский Спартак, потому что за него болел его отец, дед, прадед и, наверно, даже прапрадед. А ещё он был точной копией того самого человека, который горланисто поёт в душе какую – нибудь незаурядную песню группы «Алиса».

–Извини. – Лицо Кирилла смялось, как сдувшийся футбольный мячик.

–Где ты был говорю? – Мужчина продолжал кричать. В его басовом голосе чувствовались нотки сорокаградусного спирта.

–Гулял.

–До одиннадцати часов?

–Да… – Огнев понуро опустил голову.

Ингрид присел на тумбочку и наблюдал за семейным скандалом сбоку, как внимательный зритель в театре. Он улыбался, расстраивался, хлопал и топал ногами, и всё это происходило почти в один момент.

–Что мне с тобой делать? – Отец схватился за голову. – Никакого порядка, уважения, дисциплины!

–Бесишь. – Проронил Кирилл вскользь.

–Что ты сказал? – Отец приблизился к нему и дыхнул на него сильным перегаром с ароматом жареной картошки с луком.

–Лучше бы ты умер, а не мама! – Огнев посмотрел отцу в глаза и, практически, коснулся своим носом его носа. Огнев старший разозлился и с размаху ударил его ладонью по щеке. Кирилл повалился на кафель, задев ногой туфли человека в розовом. Ингрид захлопал в ладоши и прокричал «уху!» «Шекспир, где ты!?» – Прокричал он вдогонку.

–Иди в свою комнату. – Отец почесал затылок, после чего закрылся на кухне. Там он продолжил безбожно выпивать, скорее всего, уже не закусывая.

–Хороший спектакль. – Ингрид говорил заворожено, он полыхал, как высокий костёр, искрился.

–Заткнись!

«Почему отец его не видел?» – Кирилл посмотрел на сумасшедшего и вдруг осознал, что это точно проблема в его голове. Но он не так много употреблял, чтобы галлюцинации начали приходить к нему так рано. Может это и правда раковая опухоль!?

–Как здесь у тебя грязно! – Ингрид ходил по комнате Огнева и сдувал пылинки с полок. Пыли и грязи в гробу Раскольникова было и в правду слишком много. Вещи были раскиданы по всей комнате, неубранные тарелки с едой и кружки. Возле стола стояли пустые бутылки из – под пива. Кирилл не стеснялся и не боялся отца в этом плане. Огневу старшему на это было плевать. Тем более, он и не заходил сыну в комнату, подсознательно не хотя видеть то, как его сын катится по эскалатору вниз.

–Нальёшь мне чая? – Ингрид игриво захлопал в ладоши.

–Нет! – Огнев постелил себе и лёг, укутавшись двойным одеялом. Он часто замерзал по ночам.

–Тебя вообще воспитывали?

–Слушай! – Огнев разозлился. Красное пятно на его щеке сияло, как фонарь поздним вечером. – Кто ты? Ты моя галлюцинация?

–Галлюцинация это слишком мелко.

–Что?

–Галлюцинация это мелкое нарушение в работе твоего мозга, что – то на подобии когнитивных нарушений. Но неужели ты всерьёз осмелишься назвать меня каким – то там когнитивным нарушением? Я это что – то большее!

–Ты безумец!

–И этот безумец – ты сам! – Ингрид засмеялся, начал бить себя по коленкам и топать ногами по полу.

Огневу ещё никогда не было так страшно. В эту секунду мир вокруг него как будто бы остановился и на всём белом свете остался только он и смеющийся Ингрид. Захотев сбежать от серого мира с помощью грамма сативов, он сбежал в другой мир, более сумасбродный и непонятный ему. «А может быть это не наркотики?» – подумал он и упал на подушку. Огнев пытался не слышать смех человека в розовом, но тот хохотал очень громко.

«Я ведь принимал и раньше…» – эти мысли сводили его сума. Он боялся превратиться в такого же идиота, как и Ингрид! Он не хочет смеяться…Он не хочет танцевать…Он просто хочет спать! В этот момент он вырубился, как свет. Выбило пробки!

2