Человек в высоком замке

Покусывая губу, Абендсен уставился в пол, обхватил себя за плечи руками и принялся раскачиваться. Находившиеся в комнате неподалеку замолчали, и Джулиана заметила, что их поведение изменилось. Похоже, им не слишком пришлись по душе ее вопросы. Но она совершенно не собиралась брать свои слова обратно. И замалчивать их не будет, и на другую тему не перейдет. Слишком все это важно. И потом, вся эта история стоила ей диких усилий, чтобы теперь удовольствоваться меньшим, чем правда.

— Очень сложный вопрос, — ответил наконец Абендсен.

— Да нет же, очень простой, — возразила Джулиана.

Теперь замолчали уже все находившиеся в гостиной. Все смотрели на них троих.

— Простите, — сказал Абендсен. — Сразу я ответить не могу. Удовольствуйтесь этим.

— Но тогда почему вы написали эту книгу? — не унималась Джулиана.

Глядя на напиток в бокале, Абендсен ответил:

— А почему на вашем платье эта брошка? Она что, отгоняет злых духов или же просто охраняет целомудрие?

— Зачем вы уходите от ответа? — настаивала Джулиана. — Почему не можете ответить на простой вопрос? Это же как-то по-детски.

— Знаете, у каждого свои секреты ремесла, — покачал головой Абендсен. — У вас есть ваши секреты, у меня — свои. Читайте книгу и воспринимайте ее как факт. Как данность. Точно так же, как я воспринимаю вас. — Он повел рукой с бокалом в ее сторону. — Я же совершенно не собираюсь выяснять, что там у вас под платьем — настоящее тело или же какая-то хитроумная конструкция из винтиков, мягкой резины и разных каркасов. Мы ведь верим в то, что видим вокруг себя, разве не так? — Джулиане показалось, что Абендсен расстроился, на него накатило раздражение, и он уже не выглядел радушным и гостеприимным хозяином, как за минуту до этого. Да и Каролина явно недовольна: с лица исчезла улыбка, а губы плотно сжались.

— В вашей книге вы пишете о том, что существует выход, — вздохнула Джулиана. — Вы же об этом написали?

— Выход… — с иронией в голосе повторил Абендсен.

— Вы сделали для меня очень многое, — произнесла Джулиана. — Теперь я знаю, что не стоит ничего бояться, что не надо ничего ненавидеть, опасаться, убегать. И преследовать тоже никого не надо.

Абендсен взглянул на нее, вертя в руке бокал.

— Мне просто-напросто кажется, что на этом свете очень многое стоит свеч, — ответил он.

— Я понимаю, о чем вы, — кивнула Джулиана. Она поняла, что именно он имел в виду. Ей было знакомо выражение, появившееся на его лице. Она часто видела подобное на лицах разговаривающих с ней мужчин. Но вот здесь она такого варианта не ожидала, и это ее расстроило.

— Да, в деле, которое на вас завело Гестапо, сказано, что женщины моего типа вас привлекают, — вздохнула она.

— Гестапо не существует с сорок седьмого года, — ответил Абендсен, но выражение его лица слегка изменилось.

— Ну, тогда СД или еще что-то в этом роде.

— Объясните, пожалуйста, о чем вы? — жестко потребовала Каролина.

— Я и хочу это сделать, — пожала плечами Джулиана. — В Денвер я приехала с одним из них. Он собирался сюда. Со временем они все равно сюда доберутся. Знаете, найдите себе местечко, где вас будет сложно отыскать, а не держите двери нараспашку, пуская внутрь кого попало. Когда они пошлют следующего… сомневаюсь, что ему попадется кто-нибудь вроде меня, чтобы его остановить.

— Вы сказали «следующего», — произнес после паузы Абендсен. — Но что же стряслось с тем, кто привез вас в Денвер? Почему он не пришел?

— Потому что я перерезала ему горло, — выдохнула Джулиана.

— Да… это уже нечто… — покачал головой Готторн. — Чтобы девушка сказала тебе то, чего не говорила еще ни одна девушка на свете…

— Вы не верите?

— Верю, — кивнул он и улыбнулся ей мягкой, застенчивой, какой-то очень одинокой улыбкой. Сомневаться в сказанном ему и в голову не пришло. — Спасибо.

— Спрячьтесь, пожалуйста, от них, — попросила она.

— Ну, допустим, — поморщился он. — Мы же пытались, как вы читали. На обложке… Обо всем этом оружии и колючей проволоке. Написали специально для того, чтобы всем казалось, будто мы колоссально окопались. — Голос Абендсена стал сухим и усталым.

— Ты хотя бы оружие с собой носил, — вздохнула его жена. — Уверена, в один прекрасный день тебя пригласят поболтать да и пристрелят. Отплатит тебе за все какой-нибудь нацистский профессионал, а ты будешь до последнего момента философствовать.

— Они доберутся до кого угодно, если только захотят, — покачал головой Готторн. — Окружай ты себя рвами, закутывайся в колючую проволоку, строй свой неприступный замок…

«Что за фатализм?! — изумилась Джулиана. — Просто так и рвется к собственному уничтожению. Да знает ли он сам, что написал?»

— Так, значит, эту книгу написал все же Оракул, — вновь сказала она.

— Сказать вам правду? — рассердился он.

— Да, я хочу ее знать. И, по справедливости, за все свои старания заслужила. Разве нет? Вы же понимаете, что заслужила.

— Оракул, — начал Абендсен, — все то время, пока я строчил книжку, дрых в углу комнаты. Только посапывал… — Лицо его стало вытянутым, скорбным. Из глаз исчезла веселость.